Конечно, появляться в Ордене, где тебя ждёт смерть, наверное, не самый разумный поступок, но ведь бессмертный просто физически не мог поступить иначе, поскольку установки подчинения являются частью его существа. Эти установки достали бы отступника где угодно, даже в другой реальности и заставили бы сдаться Ордену. И тут до Мартина наконец дошло. Отец действительно укрылся от расправы в другой реальности, той самой, где Орден распался, и установки подчинения не действовали. Именно на таких «диких» бессмертных, как отец Мартина, здешнее отделение Ордена вело охоту, и Джарет участвовал в этих рейдах в качестве не то инструктора, не то спеца по боевым искусствам.
Когда Мартин представил своего наставника в качестве загонщика на человеческую дичь, ему сделалось противно до тошноты. Весь романтический флёр, которым он наградил Джарета, улетучился как дым в открытую форточку. Мартину даже подумать было невыносимо о том, что этот мерзавец охотится на его отца, как на дикого зверя, а в промежутках между рейдами увивается за его мамой. При этом мама благосклонно принимает ухаживания этого отмороженного на всю голову охотника и даже не подозревает, что её муж жив, и она на самом деле проводит время в обществе его потенциального убийцы.
Несчастная женщина столько лет оплакивает любимого человека, казнённого только за то, что посмел её полюбить, а этот человек, оказывается, выжил, но вынужден скрываться от убийц в иной реальности, жить в лесу и страдать от невозможности вернуться к жене и сыну. Мартин так распалился, что едва ни бросился к маме прямо посреди ночи, чтобы обо всём ей рассказать. Хорошо, что у него хватило ума всё-таки отложить свой визит до утра, а в свете дня вся эта картина предстала перед ним в несколько ином свете. Но случилось это вовсе не потому, что утро оказалось мудренее вечера, как пророчит старая добрая поговорка, просто на полпути его перехватил Джарет и уволок брыкающегося пацана на балкон.
– Далеко собрался, малец? – снисходительно бросил наставник, всё ещё придерживая буянившего пленника.
– Отпусти меня, бугай,– завопил Мартин, тщетно пытаясь лягнуть телохранителя в какое-нибудь уязвимое место. В тот момент он находился в таком душевном раздрае, что напрочь забыл, что является почти Творцом и может разделаться с кем угодно просто силой мысли.
– Заткнись,– в голосе Джарета не было злости, зато там было кое-что другое, от чего Мартин мгновенно забыл о сопротивлении и затих. – Так-то лучше,– похвалил его агрессор,– я тебя выпущу, если обещаешь спокойно выслушать.