– Мамы с Мартином больше нет,– простонала Кристина, когда Рис опустился рядом с ней на колени и обнял бедняжку. – А папа, он тоже умер?
Что мог ответить отчаявшийся мужчина ребёнку, в одночасье лишившемуся обоих родителей и ещё брата? Признаться, что все эти несчастья случились из-за него? Ведь если бы Семён ни погиб по вине одного ревнивого мужа, Кира не оказалась бы беззащитной перед лицом этих непонятных чужаков, ей просто не было бы нужды бежать из Алата. Вряд ли подобные откровения смогли бы утешить Кристину, ей как раз сейчас только и не хватало до кучи лишиться последнего близкого человека, чтобы окончательно утонуть в своём горе. Нет, если и откровенничать, то следует выбрать для этого более подходящее время и уж точно не сейчас, когда малышка и так едва держится. Возможно, когда горе утихнет, и правда не станет последним добивающим ударом, тогда…
Если честно, в тот момент Рис представлял из себя совсем никудышную опору для страдающего ребёнка, он и за собственную-то психику не смог бы поручиться. Бедняга во второй раз потерял жену и сына и сильно сомневался, что готов дальше нести бремя своего никчёмного существования. Наверное, впервые мысль о самоубийстве не показалась бравому охотнику такой уж отвратительной, в конце концов, у каждого человека имеется свой предел прочности, и Рис, похоже, перешёл эту грань. Перспектива наконец разом оборвать эту цепочку страданий оказалась настолько соблазнительной, что он едва смог удержаться, чтобы ни отправиться прямо сейчас воплощать свой суицидальный план в действие. Кристинка мгновенно почуяла его душевный надлом, всё-таки она обладала очень сильной эмпатией, и её тут же накрыло волной паники. Девочка вцепилась в бестолкового утешителя своими тонкими ручками, как вцепляется дикая голодная зверушка в ускользающую добычу.
– Не отдам! – взвизгнула она, впиваясь ногтями в его спину. – Тебя она не получит, ты мой.
Только много дней спустя до Риса дошло, что означал этот рвущий душу вопль, в тот момент всё происходящее казалось ему каким-то нереальным, словно он уже находился по ту сторону жизни. А ведь малышка бросила вызов не какому-то человеку, а самой смерти. Трудно сказать, насколько отрезвляющим для погрузившегося в депрессию Риса могла бы оказаться сия демонстрация агрессии, скорей всего, в данном случае она была не самым действенным средством, но тут в дело вмешался Алик. Маленький миротворец незаметно подкрался к Рису со спины, обнял его за шею и заревел прямо в ухо с такой силой, что у оглушённого папашки звенело в ушах ещё целый час. Вот с этого рёва и началась их странная семейная жизнь.