Теперь Рису было стыдно вспоминать своё малодушное поведение, и он до сих пор испытывал благодарность к сыну за то, как тот быстро и эффективно вправил мозги своему неразумному родителю. Кстати, этим безотказным средством Алик пользовался и позже, вплоть до того времени, когда разучился плакать. Теперь вышибить из упёртого пацана хоть одну слезинку было делом совершенно безнадёжным, даже очень сильная боль заставляла его лишь посильнее стиснуть зубы, вот примерно как сейчас, когда Рис обрабатывал его раны.
– Чем это тебя так приложили? – поинтересовался доктор, накладывая тугую повязку.
– Им тоже неплохо прилетело,– Алик самодовольно осклабился,– один из этих уродов теперь будет ходить щербатым, а другой с фингалом.
– Ты выбил кому-то зуб? – в голосе Риса непроизвольно прорезалась гордость за сына, которого он лично обучал боевым приёмам охотников.
– Скажи, круто,– не стал отнекиваться Алик.
– Это заходит уже слишком далеко,– Рис недовольно покачал головой,– потеря зуба любого озлобит. Как бы не пришлось тебе самому зубы вставлять.
– Ни фига, у меня блок железный,– фыркнул Алик,– ты же знаешь.
– Но удар в корпус ты всё-таки пропустил,– Рис не упустил возможность хоть немного поумерить самонадеянность парня. – Уверен, что владеешь ситуацией? – он всё-таки не удержался от попытки успокоить свою совесть таким нехитрым способом, мол, инцидент исчерпан, будем жить дальше.
– Я разберусь,– пробурчал Алик, ничуть не успокоив своего родителя.
Для своих неполных шестнадцати парень он был крепкий и рослый, да и обучал его Рис на совесть, но накал непрекращающихся стычек драчуна проявлял явную тенденцию к нарастанию, и отец начал опасаться, как бы не дошло до поножовщины. По канонам Алата Алик был уже совершеннолетним, а значит, в случае чего подлежал наказанию по всей строгости законов военного времени. Конечно, теперь город уже ничем не напоминал военный лагерь, но сознание жителей, которым пришлось пережить ужас беспощадной войны на полное уничтожение, перестраивалось на мирные рельсы очень медленно. Алат до сих пор управлялся жёсткой рукой городского совета, который не допускал даже попыток саботажа местных законов. Нежелающих подчиняться строгой дисциплине изгоняли из города без всякой жалости, а нарушителей судили всем миром и наказывали довольно сурово. За убийство, даже случайное, могли и казнить.
Семь лет назад Орден распался на отдельные кланы, которые теперь гораздо охотней грызлись за власть между собой, нежели третировали жителей свободных городов. Впрочем, атаки боевиков на Алат прекратились гораздо раньше, когда город накрыли защитным энергетическим куполом. Теперь купола́ имелись уже в двадцати четырёх городах, и небольшие подземные поселения под их надёжной защитой постепенно росли и отстраивались на поверхности. В Алате под землёй вообще остались только технические сооружения, да кое-какие мастерские, все остальные постройки теперь красовались под ясным солнышком.