— Не говори тете, — просит он.
Глотаю слезы, чтобы не устраивать сцену. Ему и так плохо. Обещаю, что ничего не скажу, держу его руку. Спрашиваю, не хочет ли он пить или есть, он слегка мотает головой, мне хочется ему помочь, что-то сделать для него, хочется забрать его боль.
— Пусть они тебя берегут, скажи им, это их миссия, — через силу говорит брат, и я киваю в ответ, шмыгаю носом, пытаюсь собраться. Чувство беспомощности и еще более гадкое чувство вины, как будто я в него стреляла. Мы молчим, я не знаю, что говорить, просто сижу рядом, держу его руку и наблюдаю, как он медленно проваливается в сон. Я не хочу его оставлять, но медсестра говорит, что ему нужен покой, потому что его коллеги все утро его пытали и допрашивали, и он никак не мог уснуть из-за них.
Я понимаю, что опять никаких подробностей мне не узнать, брат не расскажет, даже когда ему будет лучше, будет отшучиваться и откровенно лгать. Аарон и Оуэна будут его покрывать, Рихтман с ними заодно. Прошу медсестру позвать врача, чтобы хотя бы он дал какую-то информацию.
— У вашего брата огнестрельное ранение в брюшную полость, были задеты печень, прямая кишка и брыжейки. У него была большая кровопотеря, но его доставили вовремя, удалось удалить баллистические фрагменты, а также провели операцию. Он настоящий боец, поэтому я надеюсь, что выздоровление пройдет быстро, но даже при таком прогнозе для этого нужен покой и время.
Я киваю, но смысл слов до меня будет доходить еще долго. Хочется знать, кто стрелял, почему пуля попала в живот, целились скорее всего в сердце. С какого расстояния стреляли. Это точно были не простые хулиганы, поэтому их цель была убить Грегори.
— Передайте, что я скоро вернусь, скажите, что я его не оставлю, — прошу медсестру перед тем, как вернуться к Аарону и Оуэну, они сидят в стороне и не спускают с меня глаз. Медсестра, приятная рыжеволосая женщина, обещает, что выполнит мою просьбу, а когда видит мои слезы, то добавляет:
— Уверена, он это знает, что вы тревожитесь о нем, но здесь он в надежных руках.
После этого меня накрывает волной слез. Не знаю, чьи руки меня обнимают, прижимают к себе, гладят по волосам, может это Оуэн, или Аарон. Я не знаю, что бы я делала без них.
— Нам надо к Рихтману, я хочу знать подробности, — спустя несколько мгновений я беру себя в руки и твердо заявляю.
— Ему скорее всего некогда, а нам лучше здесь не оставаться. Ты помнишь, какой был план у брата и по какой причине?
Я киваю в ответ.
— Крыса может быть здесь, среди этих людей, которые охраняют его. Он сейчас следит за нами. Все мы — твоя брат, Рихтман и даже ты — помеха для их бизнеса, поэтому они хотят нас устранить и уже начали процесс.