– Она умерла. Давно.
– Прости, – прошептала я.
Крыс сел рядом и вздохнул:
– У меня была семья. Родители и две сестры. Но почти десять лет назад в город пришла болотная чума. Все умерли, кроме меня.
– Мне жаль…
– Никто не помог, – зло сказал парнишка. – Маги все повывелись, врачи отказались приходить без большого гонорара, а церковник, который жил по соседству, заявил, что это наша кара. Видишь ли, мы молились недостаточно усердно.
Я протянула руку и осторожно сжала худое плечо.
– Они умерли, а я остался.
– У меня вообще не было семьи. Я выросла в приюте и не знаю никого из своих родных. Может они тоже умерли. А может просто бросили меня.
– М-да… – вздохнул Крыс.
Осмотревшись по сторонам еще раз, я спросила:
– Ты живешь здесь?
– Угу.
– Это похоже на… лабораторию.
– Да я балуюсь… экспериментами, – мой новый знакомец неловко дернул плечом. – В детстве мечтал стать магом. Когда все начали болеть – мечтал придумать лекарство, которое бы их вылечило. А когда остался один, решил не просто мечтать. Пошел в ученики к аптекарю. Продержался четыре года, потом спер кое-что из оборудования и сбежал. Теперь вот сам… Учусь, ищу, придумываю.
Он немного помолчал, а потом неожиданно яростно продолжил:
– Как же жаль, что у меня нет магии и я не могу того, что делали великие алхимики древности!
– Ты сможешь, – вырвалось у меня. – Обязательно сможешь.
– Спасибо, – мрачно улыбнулся Крыс.
Мы замолчали. На улице быстро темнело. Но зажженная керосиновая лампа давала свет, а печка – тепло.
– Что мне делать? – спросила я тихо.
– Поесть и лечь спать, – пожал плечами Крыс. – А завтра уже будем искать твоих друзей.
– У меня есть еда, – кивнула, подтянув свой рюкзак поближе.
– У меня тоже. Я займусь ужином, а ты сходи к реке, пока не стемнело окончательно. Кажется, на тебя вылился рассол из-под моченых яблок.
Я принюхалась к волосам и скривилась. И правда, рассол.
– Как выйдешь из вагона, пойдешь прямо, а за ржавой фабричной трубой свернешь налево. Там речка Риска. Она маленькая и чистая.
– Спасибо.
Речку я нашла быстро. Небольшая, футов шестьдесят шириной, она была мелкой, холодной, но гораздо чище, чем та, по которой мы плыли … Горы металлического хламы спускались к самой воде. На противоположном берегу ничего не было, кроме поросшего бурьяном пустыря. Закатное солнце опустилось к самому горизонту, но светило прямо на меня, поэтому мыться было удобно.
Раздевшись до белья, я быстро вымыла волосы. Потом нашла маленькое ведерко и принялась обливаться, фыркая и ежась от холода. Но мои мысли были очень далеко от этой свалки.