– Рыжая, – начал я, положив руки ей на плечи, – когда будешь готова, я хочу, чтобы ты рассказала мне, – продолжал я (и меня одновременно жутко злило, что этот момент пока что еще не наступил). – Я здесь, рядом с тобой… и мне совсем не нравится видеть тебя такой, Ноа, я хочу знать, что нужно сделать… как тебе помочь, чтобы тебе стало лучше?
Ее глаза опять наполнились слезами. Ноа плакала за последнее время больше, чем я мог вообразить. Раньше она вообще не плакала, и, если честно, я уже не представлял, что хуже.
Я привлек ее к груди и сжал в объятиях. Она была такой маленькой и хрупкой по сравнению со мной… Мне не давало покоя, что ее что-то мучает. Через несколько секунд Ноа отстранилась и положила ладони на мои щеки. Наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание.
– Перестань думать, что это твоя вина, Ник, – прошептала она с мокрыми от слез, но все равно ослепительными глазами. Когда мы так смотрели друг на друга, я чувствовал, что я – ее единственный, а она принадлежит только мне: за этот взгляд я готов убить. – Ник, ты приносишь мир в мою жизнь, лишь с тобой я чувствую себя в безопасности.
– Но чего ты боишься? – спросил я.
Выражение ее лица изменилось, и вся искренность, появившаяся за несколько мгновений до этого, исчезла. Теперь между нами словно выросла стена, которая воздвигалась всякий раз, когда мы заговаривали о чем-то подобном. И у меня никак не получалось разрушить преграду.
Но спустя секунду я не смог ни настаивать на откровенном разговоре, ни ждать, пока она ответит. Внезапный грохот, раздавшийся на первом этаже, заставил вздрогнуть нас обоих.
– Что там? – спросила Ноа, покосившись на дверь и испуганно поежившись.
Я повернулся, встав между ней и дверью. Наверняка это Стив или Претт.
– Кто еще дома? – уточнил я, сохраняя спокойствие.
На несколько мгновений воцарилась тишина.
– Только мы, – ответила Ноа и прижалась ко мне.
«Вот дерьмо».
21. Ноа
Хотя я и окаменела от страха, услышав шум, сперва я даже была этому рада. Я нуждалась в передышке. Разговор с Ником оказался слишком тяжелым.
«Но чего ты боишься?»
Его вопрос был настолько сложным, охватывал так много областей моего существования! Я могла ответить по-разному, однако это был наихудший вопрос, который мне могли задать. Особенно из уст Николаса. Если бы я начала рассказывать обо всех страхах, которые никогда меня не покидали, то мои проблемы бы только возросли. На свете есть вещи, которые лучше похоронить глубоко в душе, причем надо давать им отпор, поскольку иногда они так и норовят вырваться наружу и испортить тебе жизнь.