– Ох, вот как. Но, теперь это не важно. – И что бы скрыть неловкость резко повернулась к тётушке: – А ваша шляпка, была до того украшена яркими перьями, что я слышала как леди Прескотт сказала, что вы похожи на попугая. Ой, мне наверно не следовало этого говорить, поспешно сказала Мэри, увидев, что графиня, как и Эмма, заливается краской. Но в отличии от краски стыда, окрасившей щёки Эммы, тётушка была зла. Предельно зла.
– Вот старая… – она задохнулась от охватившего её гнева на давнюю приятельницу. Но, все же воспитание графини, и природный такт взял своё, и она закрыла рот.
Саму Мэри было уже не остановить, она стала описывать день свадьбы, гостей, церемонию на которой у неё так дрожали руки и вспотели ладошки, что она, чуть было не выронила свой красивый букет маргариток.
– А знаете, почему маргаритки? – спрашивала она всех, и не дождавшись ответа ответила сама:
– В старом загородном поместье отца росло так много маргариток, что они вскоре стали настоящим наказанием для нашего садовника, – она уже радостно улыбалась, словно такие маленькие, но ценные воспоминания вернули ей былую живость духа. – У нас по всему дому стояли эти цветы. Я уже и позабыла об этом.
Она говорила и говорила, но как только Джон спросил её, что ещё она вспомнила, её улыбка померкла, и плечи грустно поникли под пледом.
– Значит, это частичное воспоминание, – подытожил Джон.
– Но мистер Вудс, – воскликнула графиня, – разве, это возможно? Вспомнить один день и не помнить другой? – Она выглядела скорее возмущённою, чем недоумённою.
– Вполне возможно, – сказал Джон. – Таким образом, мозг пытается защититься, оградить себя от возможной травмы.
– О, господь милосердный, какие ещё могут быть травмы у нашей Мэри? Обо всём, что она забыла, она уже знает, и для её мозга нет никаких тайн.
– Вы говорите с одной стороны верно, – сказал Джон. – Но ведь ни вы, ни я, мы не можем вернуть ей её ощущения, её чувства. Вы можете хоть каждый день говорить о том, как прошёл в прошлом её день, но не сможете описать, что она чувствовала. О чём думала, чего желала. Вы понимаете, о чём я говорю?
– Теперь я поняла. – Сказала графиня со вздохом, её плечи, так же как и плечи Мэри, в бессилии поникли под пледом. Она молча пила чай, и как все присутствующие в этой комнате, молчала и думала о своём. Молчание нарушила Эмма. Она резко подскочила на месте, и повернувшись к Джону сказала:
– Доктор Вудс, получается, что как бы мы ни настаивали и не пытались ей напомнить, кем Мэри была, это будет совершенно бесполезно?
– Ну, от чего же, вполне возможно, что ваши слова могут вызвать в её мозге какую-то реакцию, от которой он сможет подпитать свои воспоминания. Это может произойти в любой момент, а может не произойти вовсе.