– Ну, теперь можно рассказывать, – пробасила графиня, обращаясь, по всей видимости, ко всем кроме зевающей Кэтрин. – Что произошло в библиотеке? И говорите всё как есть, вам понятно? Я не потерплю что бы в этом, доме, хоть он и не мой, происходило что-то без моего ведома. – Графиня сурово обвела всех взглядом. – Я требую немедленного ответа. Мистер Вудс, – обратилась она к нему, – вы, как человек здравомыслящий и менее всего подверженный приступам плаксивости, можете мне объяснить, наконец, что случилось? – сидящая рядом с ней Мэри поникла ещё больше. Её синие глаза опять начали заволакивать слёзы, и Джон опасался, как бы она опять не стала плакать, и не расплескала горячий чай по себе и графине. Поэтому, он встал со своего места, поставил свою чашку чая на стол и подошёл к Мэри. Чашка в её руках уже была опасно наклонена, и Джон осторожно забрал её из дрожащих рук Мэри и поставил рядом со своей. Она отвлеклась на этот его жест и похоже, передумала плакать.
– Я пока поставлю это здесь, – сказал он.
– Да, да, хорошо.
– А что до вашего вопроса, леди Вудхаус, – он повернулся к графине и пристально на неё посмотрел, – то смею вас заверить, что ничего страшного не произошло, Мэри вспомнила кое-какие детали из того, что она позабыла.
Графиня резко повернулась к сидящей рядом Мэри и воскликнула:
– Что ты вспомнила? Неужели? Это же замечательно. Это замечательно, доктор Вудс? – она переводила взгляд с Мэри на стоящего возле неё Джона и ждала ответа, но вместо этого Джон, не обращая ни на кого внимания, приставил к софе стул, на котором сидел до этого, и устроился напротив Мэри.
– Скажите Мэри, как вы себя чувствуете? И что именно вы вспомнили? Только то, о чём мы разговаривали в библиотеке или что-то ещё? – он смотрел на неё так участливо, с таким понимающим выражением лица, что Мэри хотела опять разрыдаться, но не от охвативших её до этого чувств, а просто из чувства благодарности за заботу. Но посмотрев на беременную Кэтрин и напряжённую Эмму передумала. Вместо этого, вздохнув и неуверенно улыбнувшись Джону, она сказала:
– Простите меня. Я так растрогалась, когда эти воспоминания на меня нахлынули. Это было так неожиданно, – она оглядела присутствующих и обратилась к Кэтрин: – Кэтрин, я вспомнила, что на нашей с Оливером свадьбе ты была в бледно – зелёном платье. – Кэтрин открыла и закрыла рот силясь вспомнить тот день.
– Да, наверное, – сказала она. Но Мэри уже смотрела на Эмму, а та с нетерпением глядела на мачеху.
– Ты, Эмма была в белом платье похожем на моё свадебное и шикарной шляпке с розовыми лентами, кто-то сказал, что ты специально так оделась, что б позлить меня. Но я-то знаю, что это было не так. – Эмма густо покраснела, прям до корней своих светлых волос, и всем стало понятно, что белое платье было надето как раз с таким умыслом. И Мэри увидев это растерянно сказала: