– Ольга, выходи за меня!
Лебедева ошарашенно глянул на Лешку, потом рассмеялась, но руки не отняла. После того как все расселись за праздничным столом, Дегтярев сказал:
– Ну что, молчание – знак согласия, и я хотел бы выпить именно за это молчание!
Ольга так и не ответила. Она чего-то испугалась, и ей нужно было подумать. А думать было некогда, как потом сказал Лешка, что именно на это он и рассчитывал: «Ты слишком серьезно относишься ко всему. Слишком много думаешь. Счастье не надумаешь, его нужно ловить сразу, как только оно покажет свой хвост. И думать тут совершенно некогда».
Шурка была очень красива: в белоснежном платье до пят, с корсетом и глубоким декольте, на шее нитка жемчуга, на руках атласные перчатки закрывающие локти. В черных густых волосах, умело убранных московской подругой Емельянова в невиданную еще Енисейцам прическу, красовался венок из белых пышных роз. Фату бабка Стюрка надевать Шурке не советовала, сказав: «фата – символ невинности, а тебе она не нужна». Шурка согласилась. Тонкий румянец проступал на смуглых щеках невесты, она то опускал густые длиннющие ресницы, то поднимала глаза цвета спелой сливы, и гордо смотрела на гостей.
– Да, Шурка не человек, а кукла. Красивая кукла, которой играли многие, но души у этой куклы нет. Есть только холодный расчет, – тихо говорили за столом девушки, которая все никак не могли выйти замуж. Многим Шурка перешла дорогу, ее ненавидели и боялись.
Однако, несмотря на все пересуды за столом, веселье удалось на славу. Мишка – свадебный шут, в этот день особенно неистовствовал. Навязчиво донимал Ольгу и Лешку, включая их во все игрища. За этими конкурсами Лебедева помирилась с Лешкой. И, в конце концов, им удалось сбежать от зоркого глаза Мейдзи.
– Ленка, что я делаю? Что делаю? – Ольга прижалась лицом к подушке.
– А что ты делаешь? – Ленка, как обычно, пришла заниматься французским.
– Я уже третий день не ночую дома, – выпалила Ольга.
Соседка от неожиданности выронила французский словарик и быстро испуганно оглянулась на дверь.
– Дома никого нет, мама пошла к Авдотье Семеновне Дегтяревой в гости. Отец, сама знаешь, на семинаре в Москве.
Ленка кивнула, потом спросила:
– А где же ты?
– у Лешки, – прошептала Ольга.
Ленка вылупила глаза и села на стол. Она, схватившись за голову, спросила:
– У тебя что в башке? Совсем с ума спятила?
Ольга рассмеялась.
– А Марья Тихоновна что говорит?
– Ничего Марья Тихоновна не говорит. Ей это вообще не нужно. Даже если бы я вовсе исчезла, она бы и не заметила. Я никогда ей не была нужна, она меня родила для отца.