Столь высокого мнения о королеве придерживался не только Уолтер Рэли. У нее были и другие фавориты, причем главным соперником Рэли считал Френсиса Дрейка – своего дальнего родственника, отчаянного человека, корсара… в определенном смысле – пирата. Уолтеру не хотелось в этом признаваться, но он немного ревновал к Дрейку – ревновал и завидовал. Ведь тот был мореплавателем… а плавать по морям Рэли мечтал с детских лет. И именно эта мечта (главная мечта!) оставалась пока далекой от воплощения.
Рэли снова вздохнул (на сей раз – уже не так сладко и мечтательно) и потянулся за книгой.
* * *
Значительно позднее, сменив домашнюю одежду на умопомрачительно роскошный (и умопомрачительно дорогой) наряд, Уолтер Рэли отправился в королевский дворец. Сразу показываться на глаза Елизавете молодой человек не стал, решив сначала проверить, ответила ли государыня на его записку.
Эту игру придумала сама королева: они писали друг другу романтические послания алмазом на стекле. Вчера Рэли вывел: «Я был бы счастлив вознестись, но я боюсь упасть». И вот теперь Уолтер с удовольствием прочел ответ Ее Величества: «Если сердце обманет Вас, не советую возноситься». Что ж, сердце никогда его не обманывало…
Отношения Уолтера Рэли с Елизаветой I напоминали эти письма и были столь же изысканными, с оттенком рыцарственности… в истинно королевском духе. Рэли был искренне горд, что удостоился особого внимания первой женщины Англии – и, конечно, старался подобной чести соответствовать.
* * *
– А как ты относишься к тому, что двор тебя, мягко говоря, недолюбливает? – спросил Уолтера один из его немногочисленных друзей, Генрих К., с которым он пересекся вечером того же дня.
Рэли презрительно искривил губы.
– Никак не отношусь. Мне все равно, – равнодушно ответил он. – Моя совесть чиста. Я не преследую никаких корыстных целей. Я верен своей родной Англии… и своей королеве. Вот и все.
– Люди думают иначе, Уолтер, – мягко возразил Генрих.
Глаза Рэли засветились жалостью.
– Люди? Люди так думают? – с горечью повторил он. – Нет, дорогой мой Генрих, нет. Люди любят меня. В кругах горожан я завоевал симпатию.
– Я имею в виду придворных, – устало пояснил его друг.
– А я имею в виду лондонцев, – парировал Уолтер. – Мнение обыкновенных людей, не приближенных к власти, для меня куда важнее.
Генрих слабо улыбнулся.
– Еще бы тебя не любили горожане! – с усмешкой заметил он, качая головой. – Ты щедр, охотно жертвуешь крупные суммы, швыряешь деньгами направо и налево, устраиваешь шикарные празднества… Ну, как тебя такого не любить?