– Тит, – обратился бывший инквизитор. – Что ты можешь рассказать о себе?
– Я оружие воли ордена, господин Карамазов, – прозвучал ответ, не такой безжизненный, если бы это говорил Данте, но всё же пронизанный холодом. – Большего обо мне нечего сказать.
– Ну, а история? Кто ваши родители, где вы жили до ордена? Что-то же вы должны иметь из этого.
– Знаете, мир до прихода первого Канцлера не являл собой «дом милосердия». Я рос сиротой на улицах Тираны, но полк-орден дал мне кров и пищу, когда я бежал в Империю во время её становления.
Карамазов не удивлён такой короткой и весьма приевшейся истории. Мир, который столетиями назад обрёк себя на жалкое существование, подломившись под башней собственной гордыни и тщеславия, стал похож на отражение ада, в котором люди подверглись страшному мучению. И неисчислимое множество людей получили глубокие раны, увечья на душе во время существования в эпоху разброда, но пришёл первый Канцер, а с ним железная мораль и порядок, только вот раны прошлого люди до сих продолжают нести на себе.
– А что было в подгороде Рима, Тит? – вопросила Эмилия. – А то мы не особо успели поболтать.
– Ничего особенного, – дал скупой ответ воин.
– Ну, хоть что-нибудь, Тит. Мы же в одном ордене, а твой рапорт настолько сухой, что им можно
– Да тут особо нечего говорить. Обычные подземные бои, бойни в канализации и выживание. Всё то, для чего нас тренировали и готовили.
– Тит, ты же соприкоснулся с целой цивилизацией. С теми, кто ещё живёт со времён Великого Кризиса, и ты там ничего удивительного не встретил? Там же жили люди, которые сохранили свою бытность и культуру. Я бы хотела посмотреть на то, как там всё устроено, это же интересно.
– Не скажу, что там так чудесно, как ты думаешь, Эмилия, – хладно проговорил Тит. – В конце концов, никто не рад жить в канализации, на дне города… и имперского общества.
После слов Тита все трое продолжили идти в полной тишине, по однотипным коридорам, спускаясь по серым лестницам, пока не оказавшись в очередном коридоре, Карамазов не проронил вопрос:
– Я знал Данте ещё во времена, когда случился конфликт «Часа предательства ангелов», и до сих пор не пойму… чего он такой… безжизненный.
– А ты я та
– Да, но вся информация по нему была засекречена. Как так-то?
– И даже тебе, Верховному Инквизитору, ничего не выдали? – ухмыльнулась Эмилия.
– Нет. Статус информации о нём таков, что им может пользоваться только Канцлер и Верховный Отец. Это как-то связано, с началом его жизни, Тит?
– Я знаю о нём столько же, сколько и ты. Славный командир, нам всем как отец, радеет за родину и больше ничего.