Девушка поджала губы и, с болью взглянув на стоявшего напротив мужчину, своего мужа, полоснула клинком по коже.
– Я отказываюсь от тебя, – сказала она шёпотом.
Мужчина сжал кулаки, не веря, что их брак оборвался так просто.
– Она не любит тебя! – крикнул он широкоплечему Лаан. – Мааларр! Пусть закон силы восстановит справедливость.
Но в Лаан Гиугин, как я уже поняла, справедливость, словно водоросли, попавшие в течение, склонялась в сторону представителей королевских родов.
Исход их сражения не удивил никого. Даже девушку, которая отпраздновала победу своего нового «возлюбленного», испив приготовленного заранее яда.
Комната растворилась так же, как до этого площадь, и вокруг меня начал сгущаться мрак. Яд от водорослей всё больше проникал в мою кровь, и в теле разгоралось настоящее пламя. Оно мучительно жгло меня изнутри и снаружи, я полыхала и хватала воду ртом.
Опять кому-то из моих новообретённых врагов удалось подобраться ко мне вплотную и совершенно безнаказанно попытаться отнять у меня жизнь. Я снова попала в их ловушку. Удушье и воспоминания о рыболовных сетях, снившихся мне последние две ночи, плавно перетекли в новое видение. И вот уже не какая-то девушка, а сама я подносила к губам пузырёк с горькой смертельной жидкостью, опрокидывала его и глотала эту горечь под насмешливым взглядом Рагавурра. На его губах играла всё та же лукавая улыбка.
И я поняла, что судьба этой девушки станет моей судьбой, если я не обрету свободу.
Огонь в моём теле то нарастал, то стихал и оборачивался новыми образами, порождёнными событиями последних дней. Больше всего мне виделись реликвии, и Лаан, и кровь, которую они проливали. Время перестало существовать, превратилось в вязкую субстанцию и, казалось, этот ужас никогда не закончится.
Но в какой-то момент из нескончаемого потока видений меня выдернуло словно неудом. Что-то холодное, густое и солёное растекалось у меня во рту, и что-то горячее касалось губ. Я открыла глаза, и прямо перед ними были две чёрные бездны, отражающие такую же чёрную душу моего спасителя. Рагавурр отстранился, прерывая поцелуй, снова набрал в рот противоядие из тёмного пузырька и начал касаться губами обожжённых мест на моей шее, плечах и руках.
Там, где противоядие оставляло вязкий след на коже, растекался холод. Такой же холод сейчас расходился у меня внутри, гася жгучее пламя, разожжённое ядом. Когда на моей коже осталась лишь прохлада и никакого огня, Рагавурр закрыл темный пузырёк и склонился над моим бледным и испуганным лицом.
Я смотрела на его ровный высокий лоб, точёный нос и чётко очерченные скулы. Сейчас мои глаза не застилала ни ревность, ни ненависть, и всё в нём казалось мне прекрасным.