* * *
Мастер – остывал. Коста то и дело прикладывал руку ко лбу – проверяя и начал дышать ровнее. Что за дрянь принесли пираты, он не знал – три грязных фиала, но он выпоил их все по капле и к ночи наставнику полегчало.
– Осторожнее! – зашумели рядом, завозившись, и Коста утомленно вздохнул. Вечером еду и воду получили все и даже с излишком – рабам добавили ведро воды и каши сверху. На раздаче было тихо – никто не толкался, все терпеливо ждали. А больным даже дали добавки. И теперь мастеру досталась отдельная миска воды, а не крохи.
В их углу стало тесно. “Верующие” перебрались к ним поближе, и разложили тряпки кругом.
– Теперь поспи, мальчик… мы последим за твоим отцом, – сказала одна из женщин, указав на мастера.
Поправлять Коста не стал – отец, так отец. Если кто-то решит добраться до него – непременно разбудят этих. Коста – терпел. Потому что они образовали живой щит. Хотя они молились беспрестанно – вслух и полушепотом, вознося молитвы всем богам разом, за то, что сегодня у них есть вода и пища.
Коста молчал, хотя продолжал считать, что Великий – не идиот, и подает только тем, кто хоть что-то делает сам.
В груди ныло, разбитая губа болела, сбитые костяшки пальцев подживали. Коста устроился поудобнее, и прижался к мастеру, привалившись к плечу. И длинно выдохнул.
Этой ночью он крепко уснул первый раз за все время. Под тихий шепот молитвы.
* * *
Трюм, следующее утро
Очередь к еде продвигалась медленно. Коста зевал, потирая глаза – ночью он несколько раз просыпался и проверял мастера.
– Чего тебе? – буркнул он вниз – “малявка” заняла место рядом и с силой дергала его за штаны. – Нету пока, – показал он пустую миску. – Жди…
“Пигалица” помотала головой и продолжала дергать – раз, два, и даже тащила его в сторону, упираясь.
– Ну, чего тебе? Чего?
Поняв, что Коста повернулся в ее сторону, “малявка” заплясала на месте и почти вприпрыжку побежала в их угол. Коста двинулся следом.
– Без изменений… даст Мара очнется твой отец к вечеру, – шепнула ему мистрис, сидящая рядом. Но “пигалица” упрямо боднула головой и упорно дергала его за штаны, таща прямо к мастеру. И Коста вспомнил, какое занятие придумал вчера малявке, чтобы отстала – важное и нужное – следить, не проснется ли Наставник, и, если проснется – позвать его.
Он отпихнул пигалицу в сторону и сел рядом – мастер дышал тяжело, как обычно, без изменений. Он уже собрался встать, но маленький грязный пальчик ткнул в лицо старика – и легонько пощекотал ресницы – раз, два. Коста замер.
Раз-два. Раз-два.
Ресницы задрожали, и, тяжело моргнув пару раз, Наставник открыл глаза.