Когда я вышла на кухню, собираясь сварить кофе, в дверь загрохотали кулаком. Ещё одна милая индийская привычка… Визитёры чаще всего игнорируют звонок, зато сопровождают стук выкриками: «Открывай! Открывай!» — словно случился пожар. Макса дома уже не было — уехал в офис спозаранку, вероятно, и позавтракает там же. Продолжает играть в гордость. Пришлось мне плестись и открывать самой.
Я распахнула дверь и обнаружила за ней нашего престарелого соседа. О, дядюшка Притам был поистине легендарной личностью. Мы с ним приятельствовали; старик прекрасно владел английским, и я с удовольствием слушала его забавные рассказы о жизни. В прошлом он был и слоноводом, и даже заклинателем змей. Сейчас всё, что осталось у дяди Притама — это обезьяна, почти такая же старая, как он сам, которая умеет выполнять незамысловатые штуки — танцевать, кланяться, хлопать в ладоши. Изо дня в день Притам со своей питомицей бродит по городу и даёт представления для туристов, чтобы заработать на пропитание. Конечно, ходить с мартышкой по улицам не так выгодно, как работать вблизи исторических достопримечательностей, но туда ему вход закрыт. Нужно либо собрать кучу бумажек из разных инстанций, чтобы получить разрешение на выступления возле Красного форта или, допустим, у Ворот Индии, либо дать взятку. «Эту страну сгубили вовсе не англичане, а бюрократы и взяточники!» — частенько ругается старик.
Был в его жизни замечательный эпизод: однажды он выпустил в офисе некоего наглого чиновника пару десятков кобр. «В здании началась паника, — рассказывал он мне, хвастливо ухмыляясь. — Перепуганные работники и посетители выбегали на улицу, вылезали через окна, искали спасения на шкафах!» Дядюшку Притама посадили в тюрьму на неделю, но он стал настоящим героем в глазах общественности. О нём даже написала пресса. «С фотографией!» — всякий раз гордо добавляет он, демонстрируя потрёпанную газетную вырезку, в которой действительно напечатан его портрет.
Несмотря на то, что дядя Притам мне очень симпатичен, нынче я не настроена вести задушевные беседы.
— Что случилось? — хмуро спрашиваю я, даже не пригласив его войти.
— Беда, беда, — озабоченно бормочет он, — у Джая Чопры дочка пропала!
— Как пропала? — ахаю я. Семейство Чопра — тоже наши соседи, они обитают этажом ниже. Я прекрасно знаю их дочь Сонию, миловидную стройную девушку-студентку. Ей не больше девятнадцати лет.
— Уехала вчера в колледж, как обычно, и не вернулась, — голос дяди Притама мрачен. — Родные всю ночь её прождали, отец с братьями полгорода на скутерах объездили, не нашли. Сегодня отнесли заявление в полицию. Ты её нигде не встречала?