– Дорогой, я тоже, милый, я тоже…
Обвиваю шею «Вильяма» руками, шагнув к нему навстречу, и тут же вдыхаю аромат духов с нотками мускатного ореха, яркого цитруса и свежей мяты. Прикрываю глаза, приближаюсь к «Вильяму» и осторожно выдыхаю через рот. Чувствую теплые ладони у себя на талии, которые медленно начинают подниматься по моей спине вверх, и прогибаюсь в пояснице, вжавшись в него всем телом.
– Моя любимая девочка…
Забываюсь окончательно, прикрываю глаза и целую Скотта, который в данный момент в моих мыслях оказался Вильямом. Начинаю очень неторопливо углублять поцелуй, зарываюсь пальцами в черные как смоль волосы, слегка оттягивая их назад, и Скотт едва слышно звучно выдыхает. Обхватив меня руками, он крепко прижимает меня к себе, а моя ладонь начинает спускаться по его торсу, скользя по выделенным мускулам груди и пресса, и наконец добирается до…
– О-о, я поняла, хорошо, спасибо.
Слышу голос Эмили и тут же отрываюсь от Скотта: выпрямляю руки, уперевшись ладонями в его плечи.
– Эм… да, как-то так.
Сжимаю пальцы в кулаки, растерянно улыбаясь, и смотрю в карие глаза Скотта, которые отдают легким возбуждением.
Как я поняла, что он возбудился? Очень просто. Я всё ещё упираюсь животом в нижнюю часть его тела и прекрасно понимаю, что ему понравилось моё представление.
Быстро отстраняюсь от Скотта, почти отпрыгнув от него, и освобождаю место для объятий Эмили. Скотт, не отрываясь взглядом от потерянной меня, вдруг произносит:
– А может… а может быть, ещё раз покажешь? Мне кажется, я не всё усвоил.
– Да, обязательно, покажу, – сильно закусываю губу, прижав руки к груди, и широко улыбаюсь. – Только в следующий раз, хорошо? А сейчас давайте заново. И закончим на этом.
– Но…
– Никаких «но», – резко отрезаю и молниеносно разворачиваюсь.
Мой взгляд невольно падает на довольно улыбающуюся Альму.
Чёрт меня подери, опять будет издеваться, как обычно.
Закатываю глаза, спускаясь по ступенькам в зрительный зал, и, направив указательный палец на подругу, в сознании которой уже, я уверена, назрела миллион и одна шутка про мою глупую влюбленность в Вильяма Раска Паульсена, коварно улыбаюсь и шепчу:
– Ни слова. Молчи.
Лицо Альмы озаряет обворожительная улыбка, и я, злостно прищурившись, плюхаюсь на кресло на один ряд ближе к сцене от Вильяма и Эрика. Скрещиваю руки на груди, уперев ногу в сиденье перед собой, и закидываю голову назад, облокотив ее на подголовник. Слышу какое-то шуршание сзади, едва слышные шаги и, повернув голову влево, вижу, как из зала уходит Эрик.
Неужели наши голубки поссорились?