Когда занятие заканчивается, я перехватываю Лину у выхода, и мы идем в столовую. Я беру булочку с кокосовой стружкой. Ненавижу кокосовую стружку, но другого выбора у меня нет, потому что только их можно брать бесплатно. Сажусь у последнего стола у окна и машу рукой Лине, которая, кажется, решила скупить все, что было в столовой. Она что-то машет в ответ, указывая на стеллажи, но я отрицательно машу головой. Ей не обязательно знать, что у меня нет денег на подобную роскошь. По правде говоря, они есть, но я стараюсь использовать их более рационально.
Лина поедает пирожное одно за другим. И мне даже немного завидно, что с такой фигурой она может позволить себе съесть все что угодно и выглядеть при этом такой утонченной.
– Так ты расскажешь, почему не сняла очки?
– Это долгая история, – просто отмахиваюсь, давая понять, что не хочу продолжать эту тему.
– Временами ты ведешь себя довольно странно. Ты в курсе? Иногда я не могу понять логику твоих действий.
– Все дело… – не успеваю договорить. Словно из ниоткуда появляется чья-то рука и срывает с меня очки. Я даже не успеваю вовремя среагировать.
В столовой на какое-то время повисает тишина, а затем раздается тихое перешептывание. Лина слегка закашлялась, делая в это время глоток чая. Все таращатся на меня, не сводя глаз, будто я седьмое чудо планеты.
– Какого черта!? – вспыхиваю, резко поднимаясь из-за стола.
Оборачиваюсь и встречаюсь с Дьяволом лицом к лицу. Его взгляд опускается на мой правый глаз, и ухмылка с его лица тут же исчезает. Он растерян, точно так же, как и я. Вовремя беру себя в руки и тянусь к очкам в его левой руке, но он быстро поднимает их вверх.
Ели он думает, что я буду прыгать, то глубоко заблуждается. Я не позволю какому-то козлу выставить себя посмешищем на глазах у всего колледжа.
– Верни очки, – пытаюсь сказать уверенным голосом, но выходит не очень.
– И не подумаю.
Все та же привычная ухмылка снова появляется на его лице, от чего мне так сильно хочется треснуть его, что я даже не пытаюсь сдержать себя.
– Ну и подавись ими, козел! – залепляю ему звонкую пощечину и сбегаю как последняя трусиха.