– Ну-ка закатай рукав, – велел он.
Варя послушно расстегнула манжету, засучила левый рукав до локтя. Вейру покачал головой.
– Хочешь, отведу тебя к врачу?
– Спасибо, со мной все в порядке, – ответила она.
– Прости, я не хотел.
– Не стоит извиняться.
– Я действительно не хотел. Мне очень жаль.
Жаль ему! Варе хотелось одного – чтобы он отвязался со своими дурацкими извинениями. Наломал дров – ладно, имеет право, но неужели нельзя теперь оставить ее в покое?
– Все в порядке, сэки Вейру.
Он помрачнел.
– Когда я перепью, то иногда совершаю поступки… как бы это выразиться… странные. Я помню, что вел себя безобразно. Приставал к тебе… и вот это, – он кивнул на ее руку. – Я просто отключился, Варежка. Знаю, ты мне не веришь, но на трезвую голову я никогда бы тебя не обидел. Много лет назад – может быть. Но не сейчас.
– А что изменилось? – осторожно спросила Варя.
– Я избавился от подростковой привычки самоутверждаться за счет слабых.
Он помолчал немного.
– Четвертый день после победы – всегда самый тяжелый. Лезет наружу всякое дерьмо. Постарайся не попадаться мне на глаза в такие дни. Видишь ли, я не могу обещать, что это не повторится.
Как ни странно, именно последняя фраза убедила Варю поверить ему. Другой начал бы клясться и божиться, что больше так не будет, а через день нарушил бы слово. Вейру Велд, по крайней мере, предупреждал ее честно.
– Кушайте кашу, – сказала она. – А то Ирочка уже поглядывает на вашу порцию.
Ирочка, со свойственной детям способностью слышать из разговора только то, что затрагивает их интересы, тут же среагировала:
– Хочу добавку!
Варя налила ей еще один половник, подлила горячего Вейру. Пока они ели, она глядела в окно на кур, копошащихся во дворе. Мысли опять перепутались.
– Что с тобой? – голос Вейру вывел ее из подобия транса.
Тарелки были уже пусты, миска творога вычерпана до дна. Ирочка скакала на крыльце по ступенькам.
– Я не могу понять, – проговорила Варя, – почему все-таки вы спасли меня?
Он улыбнулся.
– Это простой вопрос. Во-первых, подложить дерьма особой службе – всегда удовольствие. А во-вторых, не мог же я спокойно смотреть, как мои солдаты бьют беременную женщину.
У Вари отвалилась челюсть – довольно некрасивое выражение лица, но в тот момент она думать забыла об изяществе манер:
– Что вы сказали?!
– Ну, во-первых, – со вздохом стал повторять Вейру, – я не люблю особую службу…
– Нет! – перебила она без должного почтения. – Вы сказали – беременную женщину! С чего вы взяли?
Он загадочно усмехнулся:
– Поживи с мое – узнаешь.
Варя молчала некоторое время, переваривая информацию и прислушиваясь к себе. Вот на что, оказывается, можно списать ее недомогания. А она-то думала, что это последствия нервного перенапряжения, холода, голода и болотной заразы. Другое объяснение ей даже в голову не пришло. А этому мужчине, ни разу не рожавшему, было достаточно одного взгляда!