Будь ты русский или швед,
Будь ребёнок или дед,
Будь за мир ты во всём мире –
Волоки скорее гири!
Вшивый, лысый и хромой,
Будь ты даже смерть с косой,
Мы тебе безмерно рады,
Только отжимай снаряды!
Нам сегодня всё кошерно –
Занимались мы примерно!
Можешь ты не есть мацу,
Главное – качай мышцу!}
В песне ещё были слова, только не все приличные: народная, наверное.
Кордебалет из божьих коровок въехал на ковёр и закружился красным водоворотом, чёрные точки каждой сложились наподобие залихватской улыбки. Из прихожей раздавалось ритмичное топанье – там подпрыгивал холодильник.
Настольные лампы забрались на шкаф, верхние светодиоды погасли. В лучах софитов, большого и маленького, выступали двое танцующих.
– Дурдом! – простонала Инга, наблюдая, как тостер со скакалкой пытаются изобразить влюблённую пару.
Когда песня закончилась, кордебалет окружил мойдодыра и удалился чистить раковину. Снова зажегся свет.
В комнату въехала стеклянная тумба с лекарствами на полочках, повернула квадратную голову к Инге:
– Зарядка отменяется. У меня срочный приказ от Мадам.
– Вечно ты не вовремя, медицинский бот! – Скакалка погрозила хвостом. – Мы почти убедили пациента!
Бот не слушал.
– У вас обнаружено отсутствие вживлённого чипа в лобной кости и правом запястье. Необходима срочная трепанация черепа.
Он звякнул и выпустил восемь манипуляторов с различными насадками – скальпели, острые молоточки, маленькие циркулярные пилы…
– Не надо мне ничего вживлять! – предупредила Инга.
– Чип позволит вам общаться, заказывать товары и услуги, контролировать своё здоровье, – наступал железный садист, – без чипа немыслима жизнь современного человека.
– Но я не хочу!
– Согласно закону номер двести сорок пять от две тысячи тридцать шестого года, данная процедура обязательна. Согласие не требуется.
– Кто-нибудь! Ну в этой автоматической психушке должен же быть хоть один живой человек?!
Перепрыгнув через пыточные орудия, Инга понеслась на кухню и юркнула под мягкое сиденье, прямо на стопку клеёнок – хоть диван обычный.
Сквозь щель она видела, как мечутся туда-сюда роботы. Но вот в столовую вплыл белый шкафчик с цилиндрической головой на длинной суставчатой шее-штативе.
«Рентгеновский аппарат, – поняла Инга. – И тогда они позвали Вия».
Голова поездила туда-сюда на каретке, загудела, открылись шторки-жалюзи.
«Поднимите мне веки», – задохнулась от ужаса несчастная пленница.
Рентгеновский луч метр за метром стал обшаривать комнату. И упёрся в сидение.
«Вий» не издал ни звука. Но со всех сторон к дивану ринулась электронная нечисть – вещи общались через собственную сеть.