Девушка придала голосу властность, надеясь скрыть за нею смущение.
— Научи меня, безбожник. До моего отплытия ты расскажешь мне о делах Орифии, о законах, богах и обычаях. Все, что мне нужно знать, чтоб заручиться доверием варваров.
Голова в капюшоне чуть наклонилась.
— Сила моей жизни принадлежит отважной Тамриз.
Черный силуэт шагнул с террасы и быстро сгинул в тени висячих зарослей.
В ту ночь Тамриз Хеменид в последний раз стояла на террасе, слушая пение цикад и ощущая на лице мягкую прохладу ночного сада.
— Горе мне! — завыл Солон, хватаясь за редеющие седые волосы. — Моя лодка, моя лучшая лодка!
— Меня саму еле вытащили. Жаркий был бой, — Ариста надеялась, что сочувствие в ее голосе смягчит горе и обиду старика.
Зря надеялась.
— Молчи! — зарычал старый рыбак, тыча в девушку мозолистым пальцем. — Лучше бы это ты потонула!
«Спасибо за заботу, старый жлоб», — хотелось огрызнуться Аристе. Вместо этого она сказала:
— Была б забота, Солон. Дай мне три месяца, я на тебя так отпашу — пять таких лодок сможешь купить!
— Нет! — закричал старик. — Я взял тебя в дом, дал тебе работу, и вот боги карают меня! С меня хватит!
— Солон, не дури, я же на все деньги тебе снасти купила…
Глаза старого рыбака загуляли по комнате, ища предмет потяжелее.
— Не уберешься из моего дома сей же час, и я сам утоплю тебя в заливе! — прошипел озлобленный старик.
Ариста поняла, что спорить бесполезно. Убить он ее, конечно, не убьет — она легко поборола бы старого козла. Но на шум и крики, чего доброго, сбежится стража.
— Не хворать тебе, Солон, — сквозь зубы бросила Ариста и вышла за дверь.
***
Оказавшись на улице, девушка огляделась и призадумалась. Орифия, как всегда, кипела жизнью. Рыбаки спешили к своим лодкам на пристанях. Из гавани тянулись вереницы ослов и мулов, груженных тяжелыми тюками. Гул рынка, окрики погонщиков, перестук кузнечных молотов плыли над городом.
Никому не было дела до Аристы Гракх.
Между тем, всю выручку за последний улов она действительно пустила на новые снасти для лодки Солона. Надеялась сработаться со стариком хотя бы на год. А старик даже подаренный намедни плащ отобрал и сжег, чтобы отвести сглаз.
Так что теперь в кармане туники лежал один-единственный серебряный обол. Это миска мясной похлебки на обед. Если за день не найти новой работы, уже вечером ей будет нечего есть и негде ночевать.
Ариста невесело хмыкнула и зашагала к центру города.
— У меня и так два сына в помощниках, куда мне еще? Спроси-ка дальше по улице.
— Работников не держу, все вы воры, как один! Ну, уйди, не мешай!