– Нойман? – тут же выпалила я.
– Почти. Неандер, – улыбнулся он и неожиданно блеснул искусственными, но очень красивыми зубами. – Помнишь, я упомянул про увлечение археологией. Так вот. С немецкого «нойман» переводится как «новый человек». А то же самое на греческом звучит как «неандер». Для учёного, обременённого знанием языков, довольно комично звучит такая тавтология, а для археолога является даже знаковой, не удивительно, что он её запомнил, правда? Тебе слово «неандер» ничего не напоминает? Неандер…
– Неандер… талец? – уловив его интонацию, предположила я, чувствуя себя на викторине.
– Совершенно верно, – довольно кивнул он. – Именем проповедника Неандера в девятнадцатом веке назвали долину реки Дюссель, а по-немецки «таль» и есть «долина». Там спустя полвека после переименования и нашли останки человека, ныне известного нам как неандерталец. Настоящая же фамилия деда проповедника Неандера была как раз Нойман, но…
Он задумался.
– Но вернёмся к нашим героям? – подсказала я.
– Да, – охотно согласился он. – Итак, двое молодых людей встретились. Один из них искал некоего Неандера, своего предка, а второй предположил, что в данном случае это имя, а не фамилия, ведь он видел росчерк Неандера Ноймана, который можно прочитать и так, и так… Я опущу ту нудную часть, как им удаётся выйти на чистую арийскую ветвь Нойманов, один из которых был искусствоведом при Третьем Рейхе. Умолчу, что во время этих поисков они подружились и, как любых кладоискателей сначала их объединила эта страсть. Потом они поняли, что нужны друг другу. Ведь у одного были знания и безграничный дипломатический допуск. А у второго – связи, дерзость и наглость пирата, недюжинный ум и бандитская хватка, к тому же он был пропуском, ключом, что мог открыть пещеру, где лежит заветный клад. Вот только в тот момент, когда заветный ларчик открылся, как это обычно и бывает, они встали по разные стороны баррикад. И тайна, что скрывалась за описями на немецком языке в итоге стоила жизни им обоим. И вашему отцу, что был прямым и единственным потомком этого Ноймана. И моему единственному внуку, что всю жизнь искал этот клад.
– Так ваш внук и мой отец были знакомы? – удивилась я.
Он отъехал в кресле к комоду, что стоял у стены и вернулся, держа на коленях фотографию в рамке.
Отца я узнала сразу. А вот парня, что стоял с ним рядом, видела первый раз. Красивый, благородный, породистый – вот, пожалуй, и всё, что я могла сказать.
– Как погиб ваш внук?
– Его застрелил твой отец. А как погиб твой отец?
– Его тоже застрелили.