– Понятия не имею, – опустилась я пониже, живот всё ещё тянуло.
– Согласно закона о реституции, наследники пострадавших от нацизма семей имеют право вернуть собственность предков, если потеря имущества произошла из-за действий нацистов. Это, как правило, еврейские семьи. А у Чекаева, как выяснилось, нашлись еврейские корни. И согласно этого закона, ему достались кое-какие ценности. Что-то Матисса, Мунка или Моне. Или всё вместе. Ты, наверное, лучше разбираешься, я от этого далека. Но главное, что-то жутко дорогое и пафосное. Но якобы полученное совершенно законно. Он, не будь дураком, всё это в итоге продал с аукциона за какие-то бешеные деньги. И это было очень умно. Во-первых, он стал законно и официально очень богатым человеком. Во-вторых, обрёл доверие, ведь всё, что продаётся через аукционный дом, вызывает уважение к владельцу. И в-третьих, между делом познакомился с неким Эбнером, арт-дилером и искусствоведом, что и консультировал его по этой продаже и помогал. Но суть в том, что с подачи этого Эбнера полученные деньги Чекаев вложил тоже правильно. Хватка у Чекаева уже тогда была, видать, бульдожья. Плюс чуть-чуть везения. Не удивлюсь, если кого и прижали, может, слегка нарушили закон. Там подмазали. Тут нужного человека нашли. Возможно, под шумок и прихваченное твоим отцом у внучка толкнули. Но это уже мои домыслы, конечно. Первый раз слышу, что это как-то связано с Романовым. Но суть в том, что теперь Чекаев и бизнесмен, и меценат, и блядь, национальный герой. Там теперь такие деньжищи крутятся в его «Галереях» и…
Она замолчала на полуслове, словно что-то резко изменилось. Или она чуть было не сболтнула лишнего. Или уже сболтнула. Или её вдруг осенило. Но Татьяна Владимировна могла не беспокоиться, я всё равно ничего не поняла.
И в принципе то, что она рассказала о Чекаеве, взятое, видимо, из официальных источников, и то, что рассказал старый князь совсем не противоречило друг другу. Отец оставил Арману свою коллекцию. Может, даже завещал. Ведь такие документы не афишируют. А раз аукционный дом подтвердил законность сделки при продаже и дальше, то да, он – герой.
– Это бабаня тебе сказала, что о нас должен был заботиться Арман? – всё же решила я просить о том, что не давало мне покоя.
– Нет, но она говорила, как его ненавидит. И что всё это из-за него.
– Она и мне это всё время говорила. Только ещё добавляла, что никто не должен знать, что я его знаю. А что, если ты всё неправильно поняла? Если нас прятали именно от него?
Машина вдруг затормозила так резко, что не будь я пристёгнута, врезалась бы лбом в стекло. Автомобиль завилял и под вой клаксона обогнавшей нас машины, встал на обочине.