– Легко, – усмехнулась она.
– А если я не соглашусь?
– Не глупи, а, – фыркнула она. – Конечно, согласишься. Кстати, а твой паспорт где? У него?
– Нет, – стало мне совсем не по себе. Я судорожно полезла в сумку. – С собой.
Но она принялась поправлять макияж, словно её это больше не интересовало.
– А как выглядел этот внук Романова? – размазывала она пальцем помаду на губах, глядя в зеркальце над рулём.
– Такой высокий, широкоплечий, красивый. Я могу нарисовать, – схватила я с заднего сидения блокнот. – То есть… уже нарисовала.
– Какая ты смешная. Я имела в виду забей в поисковике. Сейчас для этого есть интернет, – усмехнулась она, пока я листала.
– Я знаю, – смутилась я и загнула страницу. – Но я всё равно рисую. Это ты выкинула мой старый блокнот?
– Блокнот?! Нет, я его не трогала, – уверенно покачала она головой и развернула к себе рисунок. Внимательно всмотрелась в лицо.
– Ты его знаешь?
– Первый раз вижу, – пожала она плечами. – Но какая разница, раз его уже нет.
И больше не сказала ни слова. Пристегнулась, пока я убирала рисунок. И мы снова выехали на трассу.
– А кто был мой дед по отцу? – спросила я, когда навигатор сообщил, что до нужного нам пункта три километра. – Как бабаня с ним познакомилась?
– Какой-то бюргер, – глянула Татьяна Владимировна в зеркало заднего вида. Как-то не поворачивался у меня пока язык называть её «мама». – Она работала медсестрой в санатории. А он приехал лечиться. К ней на процедуры, на ванны приходил. Некрасивый. Немолодой. Но как-то закрутилось. Потом он уехал в свою Германию. А она даже обрадовалась, когда узнала, что забеременела. И всё, что от него осталось – только сын.
– Нойман? – тут же спросила я. – Фамилия его была Нойман?
– Нет, – покачала она головой. – Вернее, не знаю. Я никогда и не спрашивала.
Пиликнул телефон. Я полезла в сумку в надежде, что это Арман.
Но это всего лишь пришло сообщение от оператора.
«Надо позвонить маркграфу. Может, он что-нибудь знает. Но не при матери же», – глянула я на Татьяну Владимировну.
А когда мы подъехали к загородному дому, и забыла о телефоне.
Губернатор, с которым теперь встречалась мать… это же был губернатор нашей области! Тот самый, с которым приезжал Арман, когда мне было пятнадцать лет.
– Валера, это моя дочь, Яна, – представила мама.
– Валерий Иванович? – моргала я.
– А мы с Яной, можно сказать, знакомы, – как-то неприятно ласково улыбнулся в ответ губернатор, а, когда мать отвернулась, глянул на меня так, что захотелось спрятаться.
Господи, а сюда-то зачем она меня привезла?