– Только не говори мне, что я всё не так понял, – предупреждающе поднял я руку.
– Если ты сейчас опять про ревность, то да, – гневно развернулась она.
– Нет, ревность мы уже проходили. Злость тоже. Так что злиться на меня не надо, – отхлебнул я холодный чай, к которому она так и не притронулась. – М-м-м… вкусно.
– А что надо? Арман, что опять не так?
– Ты мне ответь, – выудил я из сахарницы кубик рафинада и запил.
– Мне нельзя ни с кем встречаться? Нельзя общаться с другими людьми? Нельзя шагу ступить без твоего разрешения?
Я тяжело вздохнул и покачал головой. Лучшая защита – нападение, понимаю. Хитрит, юлит, что-то скрывает. А не такой уж и робкий у неё характер, усмехнулся я. Да нет, скорее обрадовался. Смелеет. Раскрывается. Растёт. Она сейчас как море у скалистых берегов. Бросается на меня как волна на утёс. Шипит, отступает и снова набрасывается.
Моё море.
– Ты соврала, Ян, – отставил я чашку и взял лежащий на столе блокнот. – Можно?
– Я не врала, – виновато потупилась она и кивнула: смотри. – Меня попросили.
– Кто? Теодор Бломберг? – открыл я первую страницу и замер. Нарисован я.
Перевернул лист. Снова я. И снова. Хмурый. Улыбающийся. Строгий. Совсем юный. И взрослый. Так знакомо приподнявший одну бровь. В пиджаке. В том самом халате. С голыми плечами. И в таком ракурсе, на ней, что пробирала дрожь.
– Ты знал? Знал?! – второй раз повторила она, а я не мог оторваться от этих рисунков. Как точно ловила она оттенки настроения. Как смело изображала, не стесняясь самых откровенных моментов. Как цепляла энергией поз, лиц, сцен.
Твою мать! Ольшанский, трахающий горничную. Её фартучек. Его ягодицы. Их напряжение. Каждый волосок на его ногах. Спущенные штаны. Руки с набухшими венами. И тот самый момент, когда вот-вот, но ещё нет. Оргазм где-то рядом.
Видел я за свою жизнь немало рисунков. Разных. Но это… это, мать его, искусство, а не мазня.
«Девочка моя, – глянул я на неё, ждущую ответа. – Да ты талант!»
– Конечно, я знал, – захлопнул я альбом, пребывая в лёгком шоке. – И говорил, что переживаю за твою безопасность. А ты сбежала.
– Прости, – уткнулась она в плечо. – Я хотела, как лучше.
– Не надо как лучше, – прижался я губами к её волосам, вдохнул её запах. – Пусть будет просто хорошо. И кстати, я всё видел: он держал тебя за руку.
– За ту, на которой обручальное кольцо? – подняла она лицо и хитро прищурилась.