«…тава-арищ Сухов мимо ва-ас не пролетит и муха-а
Тава-арищ Сухов мимо ва-ас не пролетит и муха-а…»
К финалу песни дуэт не на шутку разошёлся. Поночка танцевал вприсядку, а Уксус пытался изобразить что-то вроде змейки из нижнего брейка. И тот и другой были ещё те танцоры, впрочем, такие же, как и певцы.
Записанные в телефоны фразы, с точностью совпали у обеих угадывающих команд и у певцов на сцене. Счастливые, получившие рекордное количество баллов, парни спустились в зал.
Теперь наша с Гераклом очередь. Он достаёт заскучавшую в уголке старую подружку гитару, и мы, не спеша, направляемся к сцене.
– Чё сбацаем? – шепчет мне друг.
– Надо подумать! – говорю я, поворачиваясь спиной к зрителям.
Задача перед нами стоит непростая и усложняется она тем, что петь мы будем под гитару, а репертуар Геракла ограничен.
– Может Гоп-стоп, или Зойку? – спрашивает Геракл.
– И какая будет история?
– Ну-у…все вспомнят лето беседку, те вечера.
– Вова, в том то и дело, что история должна быть конкретная. Просто летние вечера в беседке не прокатят.
– Ну, тогда я не знаю…– сдаётся Геракл.
Я отчаянно чешу темечко, соображая какую песню можно исполнить, чтобы она была не только всем знакома, но и наводила на чёткую ассоциацию. Должно быть какое-то врезавшееся в память событие и каким-то образом связанная с ним песня. Внезапно я натыкаюсь на такое событие. И песня там была! Там звучала именно эта песня.
– Знаешь, что, Вова? А давай сыграем «Что такое осень…» Шевчука.
– Так она же…я её и не пел почти…
– Зато ты можешь вспомнить, где она играла!
Немного подумав, Геракл кивает, подтверждая, что вспомнил.
– Но это как-то грустно.
– А кто сказал, что история должна быть обязательно весёлой? – говорю я, осознавая, что с каждой минутой осознания приближающейся операции, веселья во мне становится всё меньше.
– Ну давай! – криво поморщившись, будто от зубной боли, говорит Геракл. Нещадно царапая паркет, он волоком вытаскивает в центр сцены тяжёлый стул, садится и настраивает гитару. Я, тем временем, быстро забиваю в телефон заголовок этой истории.
Весёлые аккорды проигрыша, которые Геракл, со свойственным ему куражом, начал отбрякивать на струнах, сразу ничего не сказали зрителям. Я увидел только улыбки на восторженных лицах предвкушающие очередное веселье. Но сразу же после начала куплета, улыбки сошли с лиц, как по мановению волшебной палочки.
«Что такое осень это н-небо,
П-л-лачущее небо под нога-ми…»
Геракл, в свойственной ему манере, чеканит слова, чётко пропевая согласные и чуть их растягивая. Его бархатный голос мгновенно проникает в нутро, откуда тут же поднимаются, восходящие на поверхность кожи, полчища мурашек. Я бьюсь об заклад, что у всех здесь присутствующих при первых словах этой песни может появиться только эта картинка.