Окно было приоткрыто, и занавеска развевалась на ветру. Какой это этаж? Вроде бы двенадцатый. Нужно было только добраться до окна, открыть створку и отправить свое никчемное тело в полет. Осталось бы только соскоблить с асфальта то, что осталось, сложить в деревянный ящик и отправить на два метра под землю.
— Ты в порядке? — спрашивает Кэтрин сонным голосом.
— Да, я в полном порядке, — говорю на автомате, хотя внутри все кричит об обратном.
Я уже не я.
Она встала, подошла ко мне и аккуратно присела на край койки, стараясь не потревожить мою искалеченную ногу.
— Опять бессонница? — Она взяла меня за руку.
— Кэти, иди домой. Нет смысла ночевать здесь.
— Я не хочу тебя оставлять, — ответила жена, словно подозревая о моих мыслях.
— Я буду в порядке.
— Все наладится, — пообещала Кэтрин. — Главное, что ты жив. Если бы ты умер в ту ночь, я бы последовала вслед за тобой.
Слова Кэтрин разнесли мой блестящий план вдребезги. Я не мог смалодушничать и уйти, оставив ее один на один с горем.
Я не знаю, что бы со мной стало, если бы не поддержка Кэтрин. И не уверен, что выздоровел бы, если в моей жизни не появилась Бэт. Я снова и снова воспроизвожу в памяти день нашей первой встречи.
Итак, отлеживаюсь я после очередной операции. Я давно потерял счет, сколько раз мне уже ломали кости и собирали их заново с помощью железной конструкции, похожей на ловушку из фильма «Пила».
Моим единственным интересом по-прежнему остается жалость к себе. Карьере конец, и я калека на всю оставшуюся жизнь: в лучшем случае просто хромым, в худшем — одноногим инвалидом. Кэтрин пока рядом, но наш брак, так или иначе, рухнет под грузом проблем.
Неожиданно в палату влетает молодая женщина в белом халате, сдергивает с меня одеяло и заявляет:
— Офицер Малленс, сегодня у нас прогулка по плану.
Прогулка? Я смотрю на нее во все глаза. Я до туалета доковылять не могу, а дамочка бредит про какие-то прогулки!
— Я, кстати, Бэт, ваш физиотерапевт, — представляется она мимоходом. — Я с вас живьем не слезу, пока вы не пробежите кросс. За сколько раньше три километра пробегали?
Живьем не слезу. Пророческие слова.
— За двенадцать с половиной, — отвечаю я восхищенный и ошарашенный ее наглостью и напором.
— Неплохо. Теперь будете пробегать за четырнадцать, — подмигивает мне.
Я смотрю на нее, как на умалишенную, а рыжуха только улыбается и что-то пишет в блокноте.
— Слушайте, без обид, но не стоит тратить на меня силы. — Я надеюсь отослать ее побыстрее и опять погрузиться в созерцание стен и потолка.
Она садится на край кровати и убирает одеяло подальше, вынуждая меня смотреть на растерзанную ногу, из которой торчат металлические спицы.