— Предлагаете списать вас в утиль?
— Не знаю, — отвечаю и отворачиваюсь.
— Послушайте меня, детектив Малленс, вы можете сколько угодно упиваться жалостью к себе, но я не собираюсь идти у вас на поводу, потому что точно знаю, что вас можно поставить на ноги и вернуть в строй! Мы, конечно, можем прободаться немного, но я бы на вашем месте направила все силы на борьбу за себя.
И что-то было такое в ее глазах и словах, что меня по-хорошему разозлило.
— Черт с вами доктор! Только зовите меня Фрэном.
— Без проблем, Фрэн.
Бэт раскрывает занавески, и я зажмуриваюсь от яркого солнечного света, что хлынул в палату. Она приносит ходунки и ставит их рядом с кроватью. Протягивает мне руку, и я хватаюсь за нее, как утопающий хватается за соломинку. Тонкая ладошка, но в ней столько силы, что я чувствую, как ток бежит по пальцам.
Бэт тащит меня с силой локомотива. Помогает сесть и спустить ноги на пол. Я слышу мерзкий лязг и чувствую, как ходят кости.
— Курите? — спрашивает, протягивая мне портсигар.
— Мне запрещают. Легкое прострелено.
— Задето по касательной, — поправляет она. — Я разрешаю, но только, если будем гулять каждый день.
Она засовывает сигарету в рот, подкуривает ее и протягивает мне. На фильтре следы красной помады. Я затягиваюсь, так глубоко, что голова начинает кружиться. Вкус никотина на мгновение возвращает меня в нормальную жизнь.
Бет снова прикуривает, и мы просто сидим на кровати и дымим. Она время от времени скашивает на меня глаза. Я кожей чувствую сканирующий взгляд. Делает вид, что знает меня от и до, но на самом деле пытается понять, что я за пациент.
Тушит окурок в пластиковой упаковке от пудинга и, вскочив на ноги, выдает:
— Сейчас избавлюсь от лишнего и помогу вам встать!
Она снимает халат, под которым обнаруживается что-то типа формы для йоги. Обтягивающий черный нейлон, что позволяет оценить почти идеальную спортивную фигуру. Облизываю пересохшие губы. Я не был с женщиной целую вечность, и только сейчас осознал, как соскучился по моментам близости, по прикосновениям к теплой коже.
— Если я встану, эта хрень разлетится, — предупреждаю я.
— Эта хрень, как вы выражаетесь, гораздо крепче, чем кажется. Давайте, Фрэн, будьте мужиком! Придется попотеть, если хотите обратно значок и нормальную жизнь!
Она придерживает меня за предплечье, и я медленно поднимаюсь, понемногу перенося вес тела на ноги. Колени предательски дрожат, а кости пронзает боль.
— Это нормально, что больно?
— Вполне. — Ее пальцы сжимаются на моем плече. — Не думаю, что это больнее, чем два ранения за одно утро.