Правда, Золотарева потом оказалась неплохой соседкой: списывать давала, прикрывала, если к доске вызывали, помогала с задачками. А когда в секцию волейбола вместе записались, но и вообще дружить начали.
А потом Наташка влюбилась.
Когда, в какой момент это произошло, Данила не знал. Только вести она себя стала иначе: стеснялась, глаза прятала, при случайном прикосновении заливалась краской до ушей. Он сначала ничего не понял, а когда сообразил, в чем причина, даже обрадовался.
Ему тоже как-то незаметно Наташка начала нравиться как девушка. Она к тому времени очень похорошела. Такой красоткой стала! Куда-то пропала щуплая, нескладная фигурка. Нос туфелькой не вызывал уже никакого раздражения и даже казался пикантной особенностью ее лица. Пухлые губы, за которые Наташку иногда звали губошлепкой, вдруг стали очень привлекательными.
Демин часто ловил себя на мысли, что смотрит на них, не отрываясь, а потом чувствовал, как оживал в штанах и существовал по своим, биологическим законам непослушный орган.
Если бы не то проклятое письмо, может, он и решился бы подойти к Золотаревой.
Когда он увидел записку, подброшенную в подарок на День Святого Валентина, ему даже в голову не пришло, что это может быть признание в любви. В их классе учился Серега Зиновьев, парень симпатичный, но наглый. Он рано начал использовать свою привлекательность, ни одной хорошенькой девочки не пропускал.
Не раз подкатывал он и к Золотаревой. Может, ему девушка нравилась, или он не желал принимать, что не всех одноклассниц его красота прельщает, но прохода ей не давал. Да только Наташа смотрела на Зиновьева, как на досадную помеху: и не ссорилась, и знаки внимания не принимала.
Не успел Демин конвертик из подарочной кружки достать, как его выхвалил Серега. Сначала сам прочитал, а вечером Наташку на всю школу ославил. Приревновал, видимо, ее.
Данила так себя ругал за мозги недозрелые, за то, что постеснялся Золотареву защитить, чтобы лицо перед дружками не потерять. Думал, велика беда! Посмеялись над ней, и что? Не сахарная, не растает. Но обернулось все по-другому, увы. На другой день Наташка пропала. Говорили, что заболела, но в школу так и не вернулась. Сколько раз впоследствии Демин хотел узнать адрес Наташи, навестить ее, извиниться, но никак не мог решиться, а потом и время было упущено.
* * *
Данила повернулся на другой бок и открыл глаза. Он так и не понял, спал или предавался воспоминаниям. Зато спокойные полчаса помогли привести мысли в порядок.
— Что я здесь делаю? За какими призрачными мечтами и надеждами гоняюсь? Уже в Москве было ясно, что Золотарева меня не желает видеть. А помогать тем более не станет. Хватит ерундой заниматься. Домой!