"Трус!" - прошептала Ольгуца недавно выученное вместе с патриотическим стихотворением слово, смысл которого объяснил ей отец.
- Что такое "трус", папа?
- Да как тебе сказать?.. Ну, например, кто-нибудь дает тебе пощечину, а ты на нее не отвечаешь, - значит, ты трус!
- Так, значит, я была трусихой, папа!
- Почему?
- ...Помнишь, мама шлепнула меня туфлей? - сказала Ольгуца, глядя на него из-под насупленных бровей.
- Это совсем другое дело! - рассмеялся господин Деляну.
- ...А если бы я поступила так же? - спросила Ольгуца после некоторого колебания и не слишком убежденно.
- Это было бы с твоей стороны дерзостью, и папа тоже рассердился бы на тебя!
- Я не поняла. Повтори еще раз, папа!
В конце концов Ольгуца уяснила себе, что трусом можно быть только среди тебе подобных и что при этом трусом быть не следует.
- Пошли, Моника; здесь нам делать нечего.
Смутное беспокойство овладело Дэнуцем после появления девочек. Тут только он понял, что чего-то не хватает... но чего именно: а! не было слышно трещотки змея. С отчаянно бьющимся сердцем он помчался к дубу.
Под небом, на котором не было ни Бога, ни змея, Дэнуц обнаружил записку, пришпиленную к свисавшей с дуба перерезанной веревке:
"Это тебе за вокзал, Плюшка!
Ольгуца Деляну".
Сердце у Дэнуца упало, подрезанное, как веревка змея.
Чувствуя, что у него не осталось сил, он уселся у подножья дуба... На этот раз котомка Ивана наполнилась слезами.
- Оставь змея, Дэнуц!.. Иди съешь чего-нибудь, - крикнула ему госпожа Деляну, стоя на крыльце.
- ...
- Дэнуц, ты разве не слышишь?
- ...
Госпожа Деляну спустилась с крыльца...
- Ты ушибся, Дэнуц? Почему ты так сидишь?
- ...
- А! Так вот зачем Ольгуце понадобились ножницы!
Госпожу Деляну очень огорчали некоторые слезы. Слезы Дэнуца принадлежали к их числу... Жестокость Ольгуцы возмутила ее до глубины души.
- Иди к маме, Дэнуц... Ты что, не доверяешь маме?
Дэнуц тщетно ждал чуда.
Госпожа Деляну обняла его за шею и повела в дом... По мере того как они удалялись от дуба, Дэнуц все чаще подносил руки к глазам... На лестнице он споткнулся, ничего не видя от слез, словно оказался на пороге темницы.
- Барышня Ольгуца! Барышня Ольгуца! - разносился по саду тревожный крик.
- Ага! - насторожилась Ольгуца... - Я здесь! - смело встретила она свою судьбу.
- Барышня Ольгуца, - проговорила запыхавшаяся от бега Аника, прижав руки к груди, - барыня зовет вас.
- Скажи, что сейчас приду.
- Нельзя, барышня! - в испуге замотала головой Аника. - Барыня велела сказать, чтобы вы сейчас же шли... а если нет, - Аника смущенно опустила глаза, - так чтобы я принесла вас на руках!