Наконец лодка ткнулась в песок.
– Приплыли! – констатировал старик.
– А это чо? – тыча пальцем в громаду корабля, ошарашено спросил юнец. – «Титаник», что ли?
– Выгружаемся, – стараясь сохранять спокойствие, ответил Андрей Викторович.
На берегу их ждала группа товарищей в синих одинаковых комбинезонах и три человека в тельняшках. Они пили у затухающего костра. Амвросия среди присутствующих не было.
При виде юнца они обрадовались:
– Васятка! Вернулся! Родной! Привез? Добыл? – посыпались вопросы.
Обремененный бутылками водки юнец упал в их объятья.
– Мужики! – встревожено начал старик. – А где этот?.. Ученый тут был с телескопом. Где он?
– В кустах ищи! – посоветовали ему.
В это время из-за дерева, прижимая к груди обломки телескопа, бук-вально выпал Амвросий. Старик бросился ему навстречу.
– Что случилось, Амвросий Автандилович?
– Они мэня убьют! – выдавил ученый.
– Кто убьет?..
– Свэтлана Михайловна, наш старший лаборант и зав лабораторией и…
– А почему они должны убить вас, уважаемый Амвросий Автандилович?
– Я линзу нэ нашел!
– Да что вам лаборантка какая-то! – пытался успокоить его старик.
– Выгонит! Убьет и с работы выгонит! – всхлипывал Амвросий. – Она мой начальник! Нэ-посред-ственный!..
– А вы тогда кто? – не понял дед.
– Я младший, самый младший лаборант, – простонал ученый. – Тэх-ническое обслуживание…
– А как же звезды?
Амвросий поник головой.
Старик мгновение раздумывал, затем мягко обнял Амвросия за плечи и сказал:
– Пошли! – увлекая его к костру.
Спустя какое-то время Амвросий уже сидел в компании мостостроителей и речников, счастливый и пьяный.
– Слышь, ученый, – неожиданно обратился к нему старик. – Давно хочу спросить, да как-то неловко: чего это у вас имя нерусское, а фамилия, значит, Петров. Отец русский? Мать?
Амвросий поставил стакан на землю, нехотя сказал:
– Бэженец я, – он выдержал паузу. – А квартиру только русским в институте давали.
– У-у, – понимающе загудела толпа. – Ну тогда за нас, за русских!..
"Ну, посидели вчера!" – сказала сама себе Тамара Семеновна, кутаясь в ватное штопаное одеяло. За окном нахмурившееся небо роняло мелкие, редкие капли. Выбираться из теплого "гнезда" не было никакого желания и сил. Старая чугунная печка давно прогорела и выстудилась. Тамара Семеновна перевела взгляд с низкого потолка, обитого сучковатой вагонкой, в дальний угол комнаты, где складировались сухие дрова для растопки. Угол пустовал. Тамара Семеновна хотела было вспомнить недобрым словом зятька, вовремя не обеспечившего ее запасом твердого топлива, но в памяти что-то щелкнуло, замелькало, и перед внутренним взором, как наяву, всплыла картина вчерашнего вечера: обильное застолье, разговоры до утра с приехавшей погостить из Сибири сестрой Машей, воспоминания, переживания и две… нет три поллитровки "На Троих" – на двоих. Вспомнилось, как весело трещали березовые поленья в топке, было жарко в доме, тепло телу и хорошо на душе.