На ее вежливые вопросы о самочувствии и о том, как прошла конференция, проницательный Королев ответил коротким «Спасибо, отлично!». Он очень хорошо видел, что на самом деле девочке хочется спрашивать его совсем не об этом. Впрочем, выражение лица библиотекаря было не то опечаленным, не то виноватым.
– Боюсь, что пока помогу тебе немногим, – сообщил Артур Федорович. – Кое-что я нашел, но как это может тебе пригодиться, я пока не представляю…
– Вы хотите рассказать что-то неизвестное про казачьего полковника Самуса? – с трудом пряча нетерпение, спросила Ладушка.
– Нет, – ласково ответил Королев. – Этот казачий Самус мне тоже несколько раз встретился. Но если честно, мне кажется, это неверный след. Дело в том, что есть и другой, куда более интересный и многообещающий Самус. В Ветхом завете. Он – один из многочисленных сынов Давида, иудейского царя. Сам по себе этот библейский Самус мало чем смог выделиться. Но вот отец его, а также брат, и еще один родич оставили заметный след в истории человечества. Очень заметный! Я тебя не задерживаю?
Ладушка решительно замотала головой. Она жадно ловила каждое слово, чувствуя себя не то Шерлоком Холмсом, который неподвижно застыв в кресле с трубкой в зубах, распутывает преступление века, не то клыкастым Мухтаром, который молнией летит по следу бандита.
– Итак, Самус был сыном Давида. Между прочим, того самого Давида, который победил великана Голиафа. Ты, наверняка видела знаменитую скульптуру Давида работы Микеланджело?
Ладушка кивнула.
– Так вот, будучи выходцем из иудейского города Вифлеема, Давид не сразу стал царем. Он родился бедняком, пас скот. Если верить преданию, возвысил его в глазах царя Саула именно поединок с филистимлянским великаном Голиафом, который был шести локтей и одной пяди ростом.
К твоему сведению, известно не менее двух десятков различных «локтей». Египетские, греческие, римские персидские и даже двойной локоть царя Лагаша Гудеа, которым пользовались шумеры в ХХII веке до нашей эры. Длинна их заметно различается. Но древнееврейский локоть равнялся в среднем сорока четырем сантиметрам.
Следовательно, отважный юноша вышел на бой с почти трехметровым верзилой. Но самое интересное – Давид победил его. Не силой, но хитростью – выпустив камень из пращи. С той поры поединок Давида и Голиафа стал неким символом: и слабый сможет победить сильного, если не побоится и найдет верный способ.
Ладушка понятливо кивнула. Ей нравилась такая аллегория. В ней девушка разглядела вполне ясный намек на себя, хрупкую первокурсницу, готовую бросить вызов обстоятельствам, принять бой и выйти победительницей! Да разве же не об этом заявила Душа из недописанного стихотворения? Артур Федорович тем временем продолжал: