Затем он попросил слово у председательствующего, встал и начал говорить. Да-а! Это была речь знатока литературы, мастера слова. Я многого тогда не понял, слишком мал был и не дорос до понимания того, о чем говорили ребята и взрослые. Но речь Костака просто очаровала. Именно речь. Не помню смысла сказанного, но чем-то меня речь взволновала, и после семинара я долго был под впечатлением от Евгения Николаевича. Это был человек, умевший "глаголом жечь сердца людей".
9. Климентьевич, учитель и автор учебников
А вот нашего математика Василия Климентьевича Совайленко мы почему-то не боялись. Может быть, оттого, что он пришел к нам тогда, когда мы перешли в седьмой класс и были почти взрослыми. А, может быть, нам импонировало то уважение трех выпусков старшеклассников, учеников Василия Климентьевича, с каким они относились к своему строгому математику. В нашей суворовской среде ничего нельзя было скрыть: ни хорошее, ни плохое. К тому же весомость сказанного старшими ребятами, их оценки тех или иных педагогов или офицеров были для нас значительны и авторитетны.
-Учтите, хлопцы, - говорили старшие ребята, - если у вас математику будет Преподавать Совайленко, на его колы и двойки не обижайтесь. Он вас научит математике, он из вас дурь выбьет и сделает человеками.
Два из трех выпусков сделали ему своеобразный сувенир в виде единицы, великолепно вырезанной из дерева. Один из колов даже с ножками и физиономией, очень похожий на лицо Василия Климентьевича. А нос гордого патриция, принадлежавший нашему математику, был на сувенире точь-в-точь скопирован с оригинала.
Мы видели, как провожал своих питомцев-выпускников капитан Совайленко! Не скрывая своих слез от окружающих, обнимал их на прощанье и напутствовал в дальний жизненный путь...
А как он отзывался о своих бывших учениках! Они все у него были чуть ли не Ломоносовы, а худшие из них, по крайней мере, Лобачевские.
Это о молодом математике, старшем лейтенанте Совайленко упоминает в одной из глав книги "Суворовцы" Иван Дмитриевич Василенко еще в 1944 году: "... Суворовец Т. отказался за систематические подсказки стать у двери в наказание. Молодой педагог привел провинившемуся слова Суворова: "Научись повиноваться, прежде, чем будешь повелевать другими!" и сказал в заключение: "Вы отказываетесь признать это правило нашего великого полководца, этим самым вы самовольно освобождаете меня от обязанностей в отношении вас. Раз это так - я не могу считать вас своим учеником".
С этого времени преподаватель Совайленко перестал вызывать Т. к доске, не проверял его тетрадей, не спрашивал его, когда тот поднимал руку ... Это смущало мальчика, да и товарищи укоряли его в неправоте. Однажды Т. сказал во время урока: "Товарищ старший лейтенант, не сердитесь на меня!". "Я не сержусь, - ласково ответил преподаватель, - я очень хочу, чтобы у меня с вами были такие же отношения, как и со всеми остальными воспитанниками!". Тогда Т. сказал: "Товарищ старший лейтенант, разрешите выполнить ваше приказание". И, выйдя из-за стола, стал у двери...".