Не в силах унять свой интерес, я тенью скользил по следам Сэма. Его торопящиеся шаги едва не бежали по холодным лужам, спотыкаясь на ровном месте. По нему было видно, что вся его душа испытывала тайное волнение и страх, глубоко укоренившийся внутри него. Мне было непривычно видеть его таким, но и жалости я к нему испытать уже не мог после сказанных им слов, которые до сих пор оживают передо мной.
Постоянно оборачиваясь назад, он торопился, тяжело при этом дыша. Его тягостное дыхание разносилось по всему пространству городка, привлекая к себе излишнее внимание бродячих по тоненьким улочкам города душ, петляющих по его горячим следам. Подобное существо, как он, особенно привлекало их внимание, заостряло желание вмиг разорвать на части. Наверное, это было лишь потому, что свет, исходящий от их едва припавшего к голове нимба, болезненно резал их глаза.
Полуразрушенное кирпичное здание словно само по себе образовалось перед ним, обещая наградить его заслуженной безопасностью и покоем, кроме которых ему уже ничего не было нужно.
Задыхаясь от нехватки воздуха и ломящей тело усталости, он бежал, постоянно спотыкаясь и падая, больно обдирая свои руки, подставляемые под удар мостовой дороги. Теплый свет, струящийся из окон храма, шептал ему всякие утешительные слова, приглашая в нем раствориться.
Когда силы, покинувшее его обездоленное тело, сдали, Сэм безжизненно повалился на дорогу, умоляюще протягивая руку в сторону едва сидящих на петлях дверей. Но никто не вышел к нему, никто не спас его от приближающейся угрозы, идущей по его пятам.
Шепча никому не известные слова, потерянные души уже практически хватали его за ноги, желая утащить в непросветную, ядовитую для него темноту. Тогда я не смог позволить погибнуть ему от рук самой страшной для него смерти, развеяв каждую голодную душу, нависшую над ним.
Не знаю, почему я тогда сделал это, внезапно выбросив из головы его пронзительный взгляд и едкие слова, затрагивающие душу важной для меня фигуры. Наверное, где-то в глубине моей груди действительно еще осталась живая душа, способная чувствовать и понимать чувства других.
«Кёрс-Роуз» вряд ли сможет когда-то уснуть нормальным сном. Она видит все, что происходит снаружи и чувствует то, что происходит внутри нее. Я не раз думал о том, что внутри нее течет самая настоящая кровь, течение которой легко можно услышать по ночам, когда весь мир тихо засыпает, начав просмотр своих извечных кошмаров.
Я часто прислушивался к ней, пытался даже поговорить, но она молчала, гордо смотря на меня, точно насмехаясь. Тогда я был одинок, беззащитен, но теперь, когда я могу слышать стук хрупкого сердца, дорого для меня, весь мир, некогда погруженный в ядовитые серые тона, заново расцвел, даруя мне искреннюю свободу, у которой безупречные голубые глаза.