Ночь не хотела покидать свои владения, из последних сил заявляя о своих правах на этот мир. И как же я понимал ее, до конца оставаясь на ее воинствующей стороне.
Вдохнув прохладный воздух полной грудью, я закрыл глаза, долго прислушиваясь к немой тишине, в которой хотелось раствориться. Эта гармония была непостижимой, отчужденной и никем не понятой, но лишь потому, что еще никто не осмеливался быть с ней на равных.
Неохотно пробуждающийся ото сна мир пленял, наполняя каждую молекулу влажного от тумана воздуха скрытой энергией, дарующей новые силы.
Я чувствовал, как по телу пробегал едва ощутимый морозец, с легким туманом заползая под мою измятую рубашку. И лишь тогда, когда первый луч солнца упал на мое лицо, я неохотно открыл глаза, немного поежившись от внезапно нахлынувшего тепла, которое тут же исчезло где-то в пространстве тяжелого свинцового неба.
Прикрывая глаза руками, я еще продолжал наблюдать за тем, как последние пары ночного дыхания медленно отступают в сторону старого леса.
Мраморный ворон, сидящий на едва различимой ладони полуразрушенной девушки, кажется, внезапно ожил из своего вечного сна, готовый в любую секунду вырваться из мраморного плена, чтобы взлететь, но, не найдя в себе сил противостоять камню, он устало смотрел на высокое небо, продолжая тешить свои мечты о свободном полете.
Поместье Кёллер сердито поглядывало на весь окружающий мир, не желая расставаться со своими мрачными цветами. Окруженное плющом и дикими черными розами, взобравшимися на его каменные стены, оно продолжало дремать, вновь приютив в свои стены холодную ночную мглу.
Обогнув поместье, я оказался на едва протоптанной дорожке, по которой давно никто не ходил. Она уходила далеко в лес, растворяясь среди мрачных старых деревьев и всевозможных диких кустарников.
Не в силах утолить свой жгучий интерес, я осторожно следовал по ней, пытаясь вспомнить, куда же она ведет, но в моих воспоминаниях не было ответа на этот вопрос, который теперь не давал мне покоя.
Темнота вокруг меня не рассеивалась, нагнетая атмосферу с каждым моим шагом в неизвестную сторону громоздкого леса. Ни единого кусочка неба не было видно из-за высоких кронов деревьев, макушки которых, кажется, протыкали сам небосклон.
Тишина вокруг давила, не дав и малейшей возможности вновь привести все свои чувства в норму. Тогда, когда я оказался с неведомым чувством наедине, все мои мысли стали такими незначительными, что весь смысл моих недавних размышлений казался пустым.
Рассекая тьму вокруг себя, я внезапно остановился на месте, почувствовав, как под моими ногами что-то болезненно хрустнуло. Подавшись в сторону, я опустил голову, чтобы посмотреть, что это было. Давно засохшая лоза терновника безжизненно лежала на сырой земле. Огромные острые шипы выглядели вполне устрашающе.