Едва ощутимый ледяной ветерок, безбрежно разбросавший вещи по полу, казался мне живым, внезапно ворвавшимся вором. Я был здесь один, но складывалось такое чувство, словно я обманывал себя, слепо этому веря. Один?.. Но я чувствовал, как кто-то невидимый смотрел на меня из темного угла, ни на минуту не отводя своих злых глаз. Да, я чувствовал, как ненависть и злоба исходят из этого сокрытого от моих глаз угла, как они давят на меня, не переставая истязать, калечить. Нужно было заглянуть в эту тьму, увидеть этот страх, который с давних времен терзает меня.
Темнота… Как же она безысходна, пуста и своенравна. Она знает все обо мне, но молчит, не говоря мне ни слова. Я чувствую, как она смотрит на меня сейчас, как она всегда смотрела, тихо надо мной посмеиваясь. Она была жестока, она всегда была такой. И я не могу понять, почему она так ненавидит меня, записав в свои извечные враги. Нужно было понять, нужно было поверить, что я смогу ее понять хотя бы немного, чтобы усмирить пустоту внутри себя.
Ноги мои немели, они были не в силах даже сдвинуться с места, навеки приковавшись к холодному полу. Сердце мое давно не билось, спрятавшись где-то среди тесных ребер, ставших ей прочной клеткой.
Я молчал, наблюдая, как тьма, выйдя из своего угла, медленно поползала в мою сторону, туманом стелясь по полу. По спине пробежали холодные мурашки, и, закрыв на мгновение глаза, я боялся уже открыть их, чувствуя, как чье-то холодное дыхание обжигает мою шею. Темнота была всюду. Я чувствовал, как ее тоненькие пальчики касаются моей спины, моих волос, моих губ, превратившихся в лед.
Я не мог открыть глаза, боясь представить, что пустые глаза темноты в эту минуту смотрят на меня, как на свою давно желанную жертву.
Ледяное дуновение ветерка заставило меня слегка поежиться, вздрогнуть, но, услышав знакомые голоса, раздающиеся где-то недалеко, я поспешил распахнуть глаза, затаив дыхание.
Я находился в просторной комнате, из чистых сияющих чистотой окон которой струился теплый свет, играя на хрустальной шахматной доске, как невинный ребенок. Этот свет был таким теплым и приятным, что я от непривычки зажмурил глаза, с трудом привыкнув к нему. Все вокруг казалось живым, беззаботным и до боли знакомым. Эта комната, этот шахматный стол с новенькими хрустальными фигурками, эти надежды, живущие в хрупком детском сердце.
Видя в огромное зеркало свое невинное детское лицо, я, тут же сорвавшись с места, выбежал из комнаты, направившись вниз, в уютную светлую гостиную, из которой разносились добрые голоса.