На следующий же день я узнал, что матушка умерла. Мне позвонил и сообщил об этом сам Дэн. Честно? Никаких эмоций я не испытал. В моей голове промелькнула лишь мысль типа «отмучилась». Да и мне стало дышаться как-то легче. В таких семьях как моя, место для скорби находится редко. Родители никогда не скорбят о девятом или десятом ребенке, который умер в младенчестве и зачем-то рожают еще. А дети не упиваются в слезах по родителям, которым они не особо то и нужны. Такие дети как мы обделены родительской любовью. Никто кроме нас самих не будет о нас заботиться, мы все растем на улице и сами по себе. Наверное, поэтому и я не слишком горевал о матери. Тогда Дэн и предложил мне поработать в ночные смены на неотложке. В моем случае отказываться от такого было просто нельзя и, даже не думая, я согласился. Деньги хорошие, да работа не очень уж и пыльная, рули себе и рули, думал я.
И вот, шесть месяцев работы позади, я получаю неплохую зарплату, а мне почему-то хочется сдохнуть. Не так, как те бедолаги, которых мы возим, а сдохнуть просто в один миг. Мы ж вроде как жизни спасаем, помогаем нуждающимся, а на душе с каждым разом все хуже. На самом деле все это слишком страшно. Первые 2 недели я был в ужасе от количества крови, жестокости некоторых ублюдков, жажды человеческой смерти и спокойствия врачей.
Этот случай был буквально полтора месяца назад. Я вроде как уже освоился и мог только сочувствовать бедолагам, все больше прибавляя газ.
Но в тот день я совершил ошибку, заострив все своё внимание на одном пациенте. Вроде бы ничего необычного, он пытался свести счёты с жизнью, но жизнь заканчивать с ним еще не собиралась. Такие случаи бывают пару раз в неделю стабильно. Люди в суициде изгаляются не хуже, чем в сексе.
Он вставил пистолет в глотку и выстрелил. Загвоздка была в том, что бедняга выстрелил из револьвера и не попал себе точно в голову. Ну то есть в голову то он попал, только умереть не смог. Он был жив, когда его закинули ко мне в машину. Его голова разлетелась практически пополам и была больше похожа на лопнувший футбольный мяч. Такие случаи хирурги, даже самые средние, исправляют на раз два, поверь мне. На лице, правда, жирный шрам остаётся, но зато придурок жив и здоров. Я не вдавался в подробности, как там это все происходит и почему они иногда выживают, да и мне как-то все равно. И вот он лежит сзади меня на носилках в окружении врачей. Они сразу воткнули ему две капельницы лекарств для снятия боли, а я рулю и пытаюсь добраться до больницы как можно быстрее. Процедура эта была стандартной для всех, кто попадал в нашу карету.