–Зайчик, пора просыпаться, сегодня родительское, мы едем на кладбище, -сказала бабушка.
А на улице потрясающая весна, воздух такой чистый и влажный, продолжила бабушка, вставая с кровати и распахнула портьеры.
Солнце залило комнату. Я встала и побежала на кухню.
–Привет, деда,-промямлила я, села на табуретку и сунула пальцы в середину булочки, вытащила самую сладкую часть и съела, хитро бросая взгляд на дедушку. Он не мог себе такого позволить, ему нужно было есть и жесткую корочку, и всю булочку. А я могла. И сделала тоже самое со второй и третьей булочкой.
Через тридцать минут мы сидели в машине. Это было желтое жигули с темно-зелёным бархатным салоном (салон сшила бабушка). Мы ехали по узким улицам нашего провинциального города к выезду из города и далее по трассе. По пути мы проезжали ТЭЦ, близ которой были выстроены ряд арок. Бетонные огромные арки – самое любимое место в нашем городе (кроме ещё одного). Когда мы подъезжали к аркам я ерзала по сиденью, а мои глаза горели, душа наполнялась предвкушением. Подъехав совсем близко я опрокидывала голову на спинку заднего сиденья и через заднее лобовое стекло начинала смотреть. И считать. Иногда я насчитывала 106, иногда 116, иногда 124. Это было тайной для меня, но число всегда было разное. Истину я так никогда и не узнала.
Дальше мы выезжали за город и пейзажи менялись: лесополоса сменяла безграничные поля ржи, подсолнухов и кукурузы.
–Когда я вырасту и выйду замуж мы с моим мужем построим дом в одном из этих лесов, -говорила я, пока мы ехали. Но, мы обязательно будем венчаться, продолжала я мечтать. У меня будет белое и пышное платье. А вы будете моими самым званными гостями.
Дедушка говорил: а мужа то ты уже нашла? И смеялся.
Через час мы припарковались у входа на кладбище, вышли из машины, выгрузили сумки и пошли к могиле. Я несла пакет с печеньем и конфетами, параллельно обгладывая сухое печенье, я бы даже сказала, что я его сосала, какое-то это очень странное было действо. Кладбище было многолюдно в тот день, деревья и кустарники, что были высажены у могил уже цвели, и будто закрывали могилы. В целом кладбище можно было сравнить с парком. Я себя там так и ощущала. Очень спокойно и свободно. На тот момент я уже много раз была на кладбище, поминках и похоронах у знакомых моих бабушки и дедушки. Это было такой нормой, среднестатистическим времяпрепровождением выходного дня. Как только мы подошли к могиле, бабушка начала выдёргивать сорняки, а дедушка сажать цветы. А я села на металлическую скамью за стол, который был выкрашен в белый. Но от краски почти ничего уже не осталось: а то, что осталось, вздыбилось пузырями, которые отлетали, как только ты присаживался. На стол я положила пакет с яйцами и начала их чистить: тук-тук-тук, стучала я по столу. У этого стука было особенное эхо, будто я стучала в пустой шар. Закончив с яйцами я отправилась гулять по соседним могилам. Я рассматривала фотографии, цветы и оградки. Я ходила между могилами как по лабиринту и загадывала в голове, а вот сейчас будет женщина, а вот тут мальчик, а вот тут старик. Особенно мне нравились не белые памятники, а памятники фигуры или, например, памятник в виде ангела.