— Хорошо, спасибо тебе…
Улыбнулся, получил от Данилы ответную улыбку — натянутую, которая тут же гаснет, стоит ему отвернуться к окну…
— Поздравляю, Дань…
Новое обращение Данилу явно удивляет. Они от суда толком отъехать не успели, а он забыл уже. Хмурится, смотрит с сомнением, спрашивает:
— С чем?
— С победой, с чем же ещё?
Осознает, улыбается снова так же, как в суде. И ничего не отвечает. И это тоже правильно.
Ему пора начинать привыкать к победам.
* * *
Тогда его просто спросили. Он просто же ответил. Не уточнял, что решил начальник. Понял по прошествии какого-то времени — Максима в Лексу не взяли. Почему Пётр отказался от идеи — дело не его ума.
Но прошло дохрена лет — и всё с ног на голову.
В Лексе как раз Макс.
Данила там — персона нон грата.
В то же время, что-то вообще без изменений.
Для Максима чужая голова — трамплин. А для Данилы Максим — тупорылое мудло.
Путь Чернова по коридору заканчивается тупиком.
Справа — двери в мужской туалет.
Данила давит ручку, заходит…
Ловит сначала взгляд в отражении, потом улыбку человека, стоящего у умывальников.
Они с Максимом сегодня одеты плюс-минус одинаково. В принципе, как все адвокаты, попавшие в здание. С виду — приличные люди… Но это только с виду.
Данила скользит взглядом по дверям кабинок — все открыты. Вот и отлично. Щелкает замком…
— Данила Андреевич предпочитает ссать в уединении?
Игнорирует комментарий ухмыляющегося Максима, идет к нему.
Видит, что мужчина усиленно делает вид, будто хозяин ситуации тут он.
Только вот нихуя.
Сегодня их вызвали в заседание.
По вопросам суддейской коллегии и по их с Максимом ответам уже как бы понятно, что Лекса проиграет и здесь. Поэтому корчить из себя — бессмысленно.
Но Максим смотрит в зеркало с ухмылкой, вытирая бумажным полотенцем руки, когда Данила приближается…
Откуда-то точно знает, что одну из своих обид — то, что старший Щетинский когда-то пригласил на стажировку не его, и позже на работу тоже не взял, Максим приписал козням «конкурента». Наверное, даже убедил себя, что Данила отговорил начальника из-за страха померкнуть на фоне непризнанного гения…
И Риту он трахать начал, наверное, тоже на этом основании. С особым удовольствием.
Не смог пережить «унижения».
— Эй, ты полегче давай!!! — Максим вроде как предупреждает, вроде как с достоинством. А у самого глаза увеличиваются, когда его разворачивает и приходится делать череду пятящихся шагов. Пока спина в синем плотном пиджаке не бьется о стену. Пока локоть Данилы не вжимается в шею.
Глаза Максима — ещё больше. В них вспышка страха. Потом злость.