Очень хочется разом поставить все в мире свечки. Но отчаяньем о землю разбиваешься с осознанием: это точно не спасет.
Они с Данилой весь день провели параллельно. Санта была благодарна мужчине, что он нашел, чем себя занять. Звуки его голоса где-то на заднем плане, когда он негромко говорит с кем-то по телефону, успокаивали даже в условиях, когда успокоиться невозможно.
Но подойти и поговорить начистоту, заручиться поддержкой Санта сейчас не могла. Снова, как когда-то, язык к нёбу и не хватает смелости. Снова, как когда-то, если что-то говорят — одни глаза.
Которые она изо всех сил пытается прятать.
Чтобы отвлечься — хлопает крышкой ноутбука и берется за готовку. В голове прокручивает слова, которые должна сказать чуть позже — когда позвонит маме. Настраивалась на то, каким должен быть тон. Перестраивала свою неделю, ведь теперь всё иначе. Она должна быть всегда рядом. В самые сложные и самые важные моменты.
Они снова должны стоять, как когда-то, плечом к плечу.
Её мутит, есть не хочется совершенно, но если руки не занять — они будут откровенно дрожать, поэтому она пытается работать, чисто механически.
— Помочь чем-то? — углубившись в себя, Санта проворонила приближение Дани. Нарезавший перец нож выскочил из пальцев вместе с тем, как сама девушка вздрогнула.
Будто током ударило, хотя он просто сзади подошел. Положил на бедра руки, прижался…
— Нет, спасибо…
Когда Санта снова схватила нож, оглянулась, улыбнулась натянуто, смотрел на доску чуть хмуро.
Конечно, у него были вопросы. Конечно, она странно себя вела. Просто говорить не готова. Надо пережить, принять, потом…
— Всё нормально? — Данила переспросил, отрывая взгляд от доски, всматриваясь в повернутое к нему лицо. Попытался глаза поймать, но Санта не дала — свои опустила. Кивнула, потом снова на доску…
Как сторонний наблюдатель отметила, что зачем-то закусывает нижнюю губу и напрягается. Ждет, когда он отойдет…
А он — нет.
— По учебе всё сделала?
Задает новый вопрос. Получает в ответ новый лживый кивок, но видит только затылок. А ещё слышит частый стук ножа по доске.
— Сант…
Окликает чуть уставшим голосом и старается ее развернуть, сильнее сжимая бедра. Она же мотает головой и сопротивляется, ускоряя движения кистью…
— Ты не голодный, что ли? — спрашивает притворно легкомысленно, так же притворно улыбнувшись через плечо.
Мазнула взглядом по лицу, но тут же съехала.
И сама знала, что не голодный. А даже если да — куда больше голода его волнует нетипичное поведение. Просто сейчас её максимум — это расплакаться. Вылить на ни в чем не виноватого, ничего не подозревающего и ничего не способного сделать ушат своей шоковой боли. А зачем? Чтобы прочитать в его взгляде сожаление?