Я натягиваю брюки и не могу представить, чем теперь нам предстоит заняться, когда страсть отгорела свое… Встав на ноги, я как следует потягиваюсь. Потолки настолько высокие, что в комнате я совсем крохотный субъект, а верхняя грань – недостижимое небо, давящее на сознание своей высотой.
– Чай? С печеньем будешь? – Я киваю. – Хорошо. Сиди пока тут, а я схожу на кухню.
Уже перед тем, как закрыть дверь, она оборачивается и пробегается глазами по всей комнате.
– Нет, так не пойдет, – лицо ее искривляет недовольство.
Карина стягивает с кровати плед, заново складывает его, аккуратно состыковывая углы, я расставляю по местам подушки, только вот помощь моя, как бы я ни старался, сводится к нулю: сложив плед, Карина дергается переставлять все подушки, в голове у нее какая-то своя полнанограмма, и то, что считаю эстетичным я, она откровенно воспринимает за уродство.
– Так хоть получше. Я за чаем, а ты сиди тут и не высовывайся, – широко улыбаясь, так, что показываются кончики ее зубов, она грозит мне пальцем, и потом, бегло чмокнув меня в губы, быстро выходит, хлопая дверью, словно намекая на то, что выходить мне при любых обстоятельства воспрещается.
Я пододвигаю старое кресло, точно такое же, что и в доме Бориса, только лучше сохраненное, ближе к кровати, потом плюхаюсь на покрывало, облокачиваюсь спиной о стену… И чем же теперь заниматься? И как же проходит жизнь в одной квартире с любимым человеком? Когда ты один, ты почти что всегда занят, то ерундой какой-нибудь, то по-настоящему важными делами, а когда рядом тот, кто нравится тебе и кому нравишься ты… А не сбивает ли оно с толку? Не тушит ли оно горящее желание достичь всего со временем, тяжелым трудом? Верить в то, что совместная жизнь та еще скука, я отказываюсь наотрез. Не может оно так быть, во всяком случае, такая жизнь слишком противоречит законам романтики…
– Ну вот, – нажав на ручку локтем, она заходит с двумя чашками, ставит их на стол, а потом опять уходит на кухню, по традиции закрывая за собой дверь. В каждой чашке плавают дольки лимона и несколько кусочков имбиря. Теперь Карина возвращается с двумя блюдцами, на которых высится два кусочка торта. – Зачем ты кресло-то укатил? – Обращает внимание она, недовольно хмуря брови.
– Думал, на кровати сидеть будем.
– Хочешь посмотреть фильм?
– Я не люблю фильмы.
– Тогда принеси с кухни стул. Только аккуратно, пожалуйста, – жалостливо просит она, а затем, когда я покидаю комнату, пускается по моим пятам, чтобы проконтролировать каждый мой шаг: не задену ли я ножками или спинкой стула стены или что-нибудь еще…