– А ведь ты отучился пять лет… Это столько…
– Пять лет отдать пустоте. На какой вокзал теперь деваться с багажом этих знаний? Они мне не так уж и нужны. Я не хочу ими пользовать. Меня тошнит от этих болезней, анализов… А ведь когда-то я мечтал стать хирургом, но, мечтая, я не пытался представить работу, не примерял ее на себе, может, поэтому выбор и оказался ошибочным?
– Но ты же врач… Врач! А ведь столько людей поступают куда попало, чтобы только поступить… Взять хоть меня, – обременено затягивает Карина, – я ведь не буду работать по специальности. Я вообще понятия не имею, где буду работать, чем займусь после института, а ведь он скоро кончится… Я поступила, потому что так хотели родители… Сначала я думала учиться на дизайнера или художника, только вот, оценив собственные силы и возможности, поняла, что не смогу набрать баллы по экзаменам…
– И потому пошла по пути легкого сопротивления?
– Честно говоря…
– Несчастные души, – я умещаю подбородок на ее тонком плече, – еще не до конца созревшие, не знающие, куда приткнуться, чем заняться, для чего созданные. Маемся из угла в угол круглого мира и учимся всему на собственной шкуре, из раза в раз игнорируя советы старших. Мы настолько инфантильны, что объясняем все непонятными чувствами с готовностью остервенело их защищать и доказывать их важность… А ведь со временем они выцветут, ничтожная суть тех чувств рассмешит нас, когда мы станем старше. Мы все еще способны взрослеть, хотя нам уже больше двадцати.
– Хочешь назвать нас детьми?
– А как иначе? Только взгляни на наше поведение со стороны: мы обидчивые и злопамятные, не увлеченные на все сто процентов ничем, потому что еще, видно, в силу возраста не нашли ничего, что могло бы нас захватить. А как же мы говорим? Нелепо, пытаясь задеть друг друга, чтобы отомстить за пустяковую обиду, на которую не можем закрыть глаза как раз из-за детскости.
– Я не ребенок, – ощетинившись, отстраняется от меня Карина.
– Конечно же нет! Ты взрослая девушка, в груди которой засело дите, – шутливо выпадаю я, на что она кривит губы и слезает с моих колен, всем своими видом показывая недовольство. Вот и инфантильная сущность выбивается наружу.
– Это ты можешь считать себя ребенком сколько угодно, а я взрослая девушка.
– Тогда почему взрослая девушка так оскорбленно, избалованно реагирует…
– Не надо из меня латать ребенка! – Повышает голос Карина, и я, как в детском испуге, сжимаюсь, теряя желание продолжать разговор. Этот крик, как и в тот раз… Я замыкаюсь в себе – вот и вторая инфантильная сущность. – Я взрослая и самостоятельная, это понятно? Понятно? Я тебя спрашиваю, Андрей!