– Возьмем с собой плед, какое-нибудь печенье и еще шоколад, а еще чай в термосе и разляжемся где-нибудь на земле, попробуем загореть, – все мечтает она, стуча зубами от холода.
– Не уверен, что у нас получится покрыться загаром. Бронзовым, красивым.
– Ну это у тебя не получится, а у меня очень даже, – дразнит она, на что я не обращаю внимания, будучи занятым мыслями о собственном деле, которому кое-как да следует продвигаться вперед. Казалось бы, настолько банальная идея, не требующая особых разработок, научных исследований и проверок, а все равно проблем выше крыши… Самая главная – рынок сбыта. Я уже откладываю деньги на поставщиков, но не могу сдвинуться с места, не определив рынок… – Зайдем в кафе? – Она кивает на с виду дорогое и хорошее. – Погреемся, выпьем кофе… Я могу заплатить…
– Сам заплачу, – едва возмущенно и оскорбленно перебиваю я. Мой доход новоиспеченного несчастного врача без потока пациентов, не взирая на жизнь среди бедности, где я не плачу арендатору, все же позволяет платить за собственную девушку.
– Нет, правда, я могу заплатить за себя, у меня есть деньги, – затягивает песню Карина тонким голосом, будто она – бизнесвумен, не знающая, куда уже девать рубли и доллары, но, в сущности, деньги, хранящиеся в ее матовом темно-красном не по возрасту толстом кошельке, ни что иное как подачка родителей или скромнейшая, выплаченная университетом, стипендия, какой хватает на проезд, мобильную связь и два средних обеда в столовой, а работать она нигде не работает.
– Сам заплачу, – повторяю я тихо, без раздражения.
Мы останавливаемся, и она вдруг цепко хватает меня за руку, пустив ногти в кожу. Худенькая улица как кстати пустеет. Белый снег все сыпется и сыпется, фонари светят желтым, машины гудят в стороне. На часах около шести – небо черное, звезд не видать…
– Да я и сама могу, что ты упираешься? Не понимаю! Что ты цирк устраиваешь? Сказала, что заплачу, значит, заплачу, и не надо сопротивляться! Мне не нравится… Мне неприятно от твоих реакций. Что ты губы свои обиженно сжал?
– Я не улавливаю даже сути конфликта, – растерянно развожу руками я.
– Что ты там надумал, на что можно обидеться? Да как вообще можно обижаться, – с новыми силами пылит она, словно более она не мерзнет, – на то, что я хочу заплатить за себя?
– Я не обижаюсь, – подавленно вякаю я, чувствуя, как к чертям в пропасть скатывается затухающим солнцем весь вечер…
Это со стороны оно кажется глупым и бессмысленным, дурацким и чуточку смешным, но внутри этого скандала, ты главный герой, которому как-никак да следует действовать, говорить… И самое страшное, когда слова не подбираются, когда силы замещает растерянность, когда чувствуешь превосходство оппонента, когда чувствуешь, как тебя вдавливают в землю, растаптывают…