Далеким мельканием света я признаюсь, что все эти сжигающие нервы бредни со временем сойдут на нет, выветрятся, нужно только как следует надышаться свежим воздухом, а потом крепко поспать. Сейчас самое опасное – это оставаться в душном помещении внутри четырех стен с мыслями о случившемся, а самое пропащее – купить коньяк или еще чего-нибудь крепкого… Аккуратно меня берут под руку – поток разрушающих мыслей тут же обрывается, но голову я не поворачиваю, не подаю никакой реакции, словно никто и не коснулся меня. Иду прямо, как и шел до. Бесцельно. Все также понурив голову. С печальными глазами серого цвета, более светлого, чем сегодняшнее небо.
– Андрей?
В голове моей всплывает образ крохотного котеночка, жалобно и оттого смешно выпрашивающего лакомство. Карина нависает на моей руке. Совсем легко, не обременяя, как маленькая птичка, севшая на тоненькую веточку. Я игнорирую. Сейчас я само воплощение неприступности и гордости. Значит, думаю, в конечном итоге она все-таки поставила меня превыше подруг, побежала за мной, догнала… Возносящей надменностью хотелось наслаждаться как можно дольше.
И она снова зовет меня, так же ласково, упрашивающе, с любовью. Ее жалобный голос проникает в самое нутро, отзываясь там вибрацией. Но язык не поворачивается говорить, и поэтому я невнятно мычу.
– Ты злишься?
– Злюсь, – сдержанно отвечаю я. Сейчас она повиснет на моей руке, потянет мою голову к своей, запросит прощения…
– Ну прости, прости меня. Я такая дура, не надо было нам никуда идти. Я все порчу, все порчу. Прогулки, посиделки… Я порчу тебе настроение! Как ты меня вообще терпишь? За что тебе такое наказание?
Этот наивный лепет, который невозможно пропустить мимо ушей юнцу, еще не познавшему человеческое коварство… Резко я останавливаюсь и не слишком-то сильно дергаю ее за руку. Срабатывает: она поднимает голову – глаза широкие, ждущие, живописные, – пухлые губы ее, окрашенные помадой в темно-красный, замирают, оставаясь несомкнутыми.
– Хватит этих глупостей. Не надо их. Они, именно они, рушат наши отношения, но не ты. Нет более разрушительной силы, чем слова. Просто запомни, что я никогда не устану повторять для тебя слова любви, и я никогда от тебя не устану…
– А мне кажется, что ты уже устаешь. На твоем месте я сама от себя уставала бы.
– Очередная глупость. Ну как же тебя убедить в обратном? Почему же ты не веришь мне? Почему не веришь в то, что я считаю тебя своим чудом?
Словно не слушая, она замотала, до боли зажмурившись, из стороны в сторону головой, как будто в ее хрупкое, почти что хрустальное тело вселился уродливый бес.