– Если брать во внимание, что, например, алмазы находят в грязной глине… Да что это я, о ерунде всякой… – Ира поднимается. Щелкает чайник. – Говорят, среда частенько мотивирует расти, развиваться, создавать, чтобы прославиться, то есть заполучить богатство, то есть выбраться из порочного круга нищеты, выбраться в другую среду, более благоприятную. Возможно, но тогда встает вопрос цели. Ради чего кто-то, кто жил обычной жизнью бедняка, кто видел, как точно так же жили его родители, бабушки и дедушки, вдруг хватается за искусство с желанием приручить его и еще заработать на нем?
– Так ради чего пишешь ты?
– Я не ищу ни славы, ни богатства. Вернее, не для того пишу.
– А для чего? – Не отступает она, выкладывая из коробки печенье на блюдце и заваривая черный чай. От одного аромата овсяного печенья сносит крышу…
– Потому что… Я и сам не знаю. Потому что надо, потому что не могу иначе, потому что не могу жить без писательства, потому что мне нужны эти разговоры с самим собой, потому что за столько лет я уже выработал бессмертную привычку, потому что без своих героев мне одиноко, они просятся вырваться наружу, показаться миру, а я не могу и не хочу сдерживать их.
– Ты помнишь свое первое ощущение, какое возникло у тебя после завершения работы над первым романом?
– Конечно помню! Оно возникло как-то заранее, в последний период работы. Из-за него я так заспешил, потому что оно мотивировало… Мне казалось, будто роман мой сотрясет мир, будто я тут же, по щелчку пальца, прославлюсь, будто у меня будут запрашивать переводы редакции со всех стран… Мне казалось, что о гениальности моего текста будут долго и длительно рассуждать. И я жаждал восхваления, славы, жаждал той минуты, когда меня будут узнавать на улице, когда о моей книге буду разговаривать в каждом дворе, – в порыве увлечения я вскидываю руки, жесты мои размашисты, бесконтрольны… Ира слушает, сияя широкими глазами, – я рассчитывал, что жизнь моя изменится, что я смогу путешествовать по всему миру, жить полгода в одном городе, год в другом… И буду писать романы, много и упорно, каждый из которых будет вновь и вновь восхищать читателей, которые будут требовать и требовать еще и еще… М-да, – в полном добродушии вздыхаю я, – это было одно из лучших чувств, какое я когда-либо испытывал. Оно неповторимо.
– Мне понравился твой первый рассказ.
– Правда? – С задором щенка отзываюсь я. Глаза мои сверкают от радости… Да я плясать готов в центре ее комнаты, не умея толком управлять собственным телом…
– Правда. Мне понравилась идея, я никогда не встречала ничего подобного, но… Он такой мрачный.