– Это опасно… Ты просто не представляешь… Мой дядя что-то рассказывал… Правда, я плохо помню, но… Там люди теряют состояния…
– А я бы мог с ним поговорить?
Карина в отрицании мотает головой. Дальше слушать она меня не станет, вот-вот она затребует закрыть эту тему. Я мог бы завести разговор о компаниях и их перспективах, только вот слушать она не станет, это проверено литературой, Карина вообще мало чего из моих идей принимает, а о своих не рассказывает… Тема финансов нравится мне в основном за счет воодушевления, но вот выражать это воодушевления я могу разве что Ире, которая принимает все, что только связано с амбициями, которые для нее как завтра, обед и ужин.
Мы выходим на набережную Невы. Сильный ветер обдает наши хрупкие тела, кажется, он в ярости пытается снести любую человеческую фигуру. Мы столько раз выходили на эту самую набережную, а потом направлялись в сторону Главного Здания адмиралтейства, что сейчас виды города не вызывают ни восхищения, ни восторга, лишь темная вода реки завораживает, привлекая внимание негромким шуршанием. Мы постоянно ходим по одной и той же дороге, думая, будто ничего в пределах Санкт-Петербурга более нет, мы словно застряли в дежавю, отчего город кажется скучным и изученным вдоль и поперек.
– И как ты себе это представляешь? – После паузы спрашивает она, в ответ на что я пожимаю плечами.
И правда, как я начну разговор? У меня сил не хватит вывернуть язык и задать без дрожи в голосе вопрос, а если и хватит, то как же нелепо и бессвязно он прозвучит… Это Карине я запросто могу рассказывать обо всех своих идеях, не стыдясь ничего, а вот чужим людям… Одно слово “инвестиции” заставляет краснеть так, словно я маленький ребенок, которого застали врасплох за проявлением интереса к окуркам сигарет или… Я боюсь это слово потому, что привык считать, что в пределах общества эта тема, которую избегают все, кроме богатых, зазнавшихся шишек, давящих собратьев своих и наживающихся на их несчастьях…
– Зайдем за молочным коктейлем?
Я не возражаю. Настроение такое паршивое, что фиолетово на все. Я уже, заранее пережевываю грусть, вызванную двухнедельной разлукой. Бессмысленные терзания, от которых в тайне даже приятно.
Я плачу за коктейли, и мы выходим на улицу. Рядом метро и Невский проспект, перейдя через который мы окажемся возле фисташкового Эрмитажа. Дворцовая площадь… Душу воротит от этих достопримечательностей…
Мы сворачиваем в Воронихинский сквер, где занимаем скамейку. Любуемся профилем Казанского собора… Не зная, как лучше начать, я запинаюсь. Потягивая молочный коктейль через трубочку, Карина смотрит на меня широкими глазами, не выражающими абсолютно ничего.