– Мне хочется тебя проводить…
Она резко останавливается передо мной, опускает ладони на мою грудь. В глазах ее жалость, страх и голос ее ни на что, кроме шепота, более не способен…
– Не надо. Не надо. Но не обижайся ни в коем случае, просто… Я же с родителями буду, а там еще и друзья наши будут провожать нас…
Друзья… Мысленно я всплескиваю руками… Насколько же слово может стать ненавистным… Почему же отдающий все свое свободное время своему избраннику не получает в полной мере – и даже в пятидесяти процентах – обратного? Одних слов о любви никогда недостаточно, страсть не покрывает долгосрочные желания: уют, объединение, спокойствие, вечность… Для меня важно ее присутствие, но и не только оно, потому как рядом со мной могла бы быть и обычная кукла с фотографией ее лица. Мне важно, чтобы между нами не было конфликтов, чтобы наша связь восстанавливала силы, чтобы она делала меня тем человеком, к какому я стремлюсь… Любовь – это состояние постоянного движения друг к другу. У нас же на деле отношения походят на шахматную партию, где за каждую промашку я получал железной ложкой по затылку, а забирать вражескую фигуру и угрожать королю не имею прав.
– Но я ведь для тебя больше, чем просто друг…
– И поэтому, – с железной суровостью в голосе перебивает она, – ты провожаешь меня сейчас. Отдельно ото всех. Разве этого недостаточно?
– Но я хочу провожать тебя, как настоящий влюбленный, в аэропорту. Разве это не романтично?
– Ну только подумай, как ты будешь смотреться рядом с чужими людьми? Смешно, как минимум!
– Это еще почему? Ты как будто меня за идиота держишь.
– Да нет же! – Нетерпеливо восклицает она, огорченно всплескивая руками. – Почему ты все всегда превратно понимаешь?
– А как еще прикажешь понимать?
– Ну… Ну как на тебя там будут смотреть? Тебе самому некомфортно не будет? Конечно же будет! Не знаю я тебя что ли! Тем более, твое присутствие будет смущать всех остальных провожающих… Я поэтому и выделила для тебя отдельный день, хотя могла собираться, между прочем, или вообще с подругами гулять.
Важная жертвенность, про себя ворчу я. Как же удобно обороняться жертвенностью и играть ею на совести. И все равно призрачной хваткой мертвеца меня схватил стыд за горло. Но что для нее эта жертвенность? Только удачная попытка остановить мои желания погибающего романтика, остановить шквал моих требований любви и под занавес смыться к своим заботам…
Я соглашаюсь – иначе-то как? Остаток вечера мы никак не проводим: блуждаем по Невскому проспекту то вглядываясь на ходу в витрины, то перебрасываясь скудными фразами, похожими на обрывки из неудачливых рассказов… Мы как два чужих человека, что напели друг другу песни любви и тем самым связали себя друг с другом на какое-то время…