– Врачи не так уж и глупы, – заметил Келвин. – У них есть знания и опыт.
– Знаниями здесь не обойдёшься! Неужели абсолютно незнакомый человек способен понять и заодно вылечить?
– Конечно же нет, но он будет одним из тех, кто сможет, – сказал он, настойчиво пресекая мои возражения. – Я не знаю, что ты чувствуешь, и врагу не пожелаю испытать то, что прошёл ты, но если разрешишь – мы к твоим услугам.
– Кто это мы?
– Родители, друзья… я. Ты не хочешь, чтобы он был наказан и чтобы его посадили?
– Не знаю. Единственное, чего я хочу, так это спрятаться в угол подальше от всех, чтобы меня не доставали. Чем меньше внимания, тем проще! Тебе неприятно?
– Что?
– Трогать меня.
– Нет, – удивлённо произнёс Келвин, – что в тебе неприятного?
– Я грязный!
– Неправда.
Улыбнувшись сквозь слёзы, он тихо поднялся с лестницы и проговорил так же уверенно, как и прежде:
– Я люблю тебя. Вне зависимости от того, что было раньше. Вот, смотри, как я ворошу твою чёлку. Видишь, как ласково? Или плачу. Думаешь, я бы плакал без причины? Потому что жалею чисто по-человечески? Я не сочувствую, если не проникаюсь. Если я мимоходом прочту новости в интернете о том, как погибли рандомные люди, то ничего не почувствую. Так уж я устроен.
Казалось, только во второй раз мне удалось осмыслить выражение, таящее настоящее волшебство. Келвин не жалел меня, а искренне поддерживал и любил. У него были честные намерения и планы.
Привалившись к перилам, я ответил его же словами. Нас связывали чувства, основанные на общих интересах и бескорыстии.
– Мы попробуем это вынести.
– Что, если не получится?
– По крайней мере, попытаемся. Сам говорил, попытка не пытка.
Мы пришли к выводу, что проработка травмы избавит меня от постоянных страхов.
– Я боюсь говорить с родителями. Маму хватит удар.
– Её хватит удар в том случае, если она обо всём узнает от кого-то, кроме тебя, – сказал Келвин, шмыгая носом. – Правда лучше сладкой лжи.
– Она бы согласилась.
Слёзы на его лице подсохли, он был настроен крайне решительно.
– Скажу, но завтра.
– Почему не сегодня?
– Хочу всё обдумать.
– Пойду с тобой, чтобы не было так страшно, – произнёс Келвин ласково и, предложив умыться, провёл до ванной комнаты.