Сколько же воды в этой тряпке! Надо бы и бюстгальтер отжать. Глаза у Макса по–прежнему закрыты. Я вешаю блузку на «ширму» прямо перед его носом.
–Какой приятный запах.
–Не подглядывай!
–А кто подглядывает? Мне, что и дышать нельзя?
–Оболтус!–на всякий случай поворачиваюсь спиной и вожусь еще минут десять,–Можешь открыть глаза.
Князев послушно разлепляет веки,–А у тебя родинка на правом плече.
–Ты подглядывал, зараза такая!
–Ничего подобного! Она у тебя через мокрую ткань просвечивала,–недоверчиво кошусь на правое плечо,–Нет, теперь не видно.
Дождь хлещет все с той же интенсивностью. Желая определить перспективы, выглядываю «на волю», но получаю от стихии мокрую оплеуху.
–Куда? Куда?–оттаскивает меня Макс,–Женщина не должна ходить в разведку,– достает из кармана носовой платок и начинает вытирать мне лицо,–Женщина должна ждать пока мужчина устранит опасность.
Влажный платок медленно скользит от виска к подбородку. У меня такое чувство, что происходит что–то нехорошее. Вниз, вверх, теперь лоб, опять от виска к подбородку. Поднимаю руку, чтобы забрать у Князева платок, но она словно повисает в воздухе. Больше всего я боюсь встретиться с ним глазами, поэтому смотрю вниз. По моей шее прямо в расстегнутый ворот катится маленькая слезка, вот она энергично спрыгивает с ключицы и исчезает в ложбинке, так неосторожно выглянувшей на свет божий. Откуда у меня уверенность, что Макс смотрит именно туда, где потерялась едва заметная капля? И опять ощущение нечто преступного. Поднимаю глаза, так и есть. Его взгляд отрешенно блуждает в отворотах батиста. Я уже знаю, что будет дальше, но никак не могу понять, хочу этого или нет? Сейчас он наклонится ниже, ниже… Так хочу или нет?
В этот момент к навесу, отфыркиваясь, как бегемот, причаливает троллейбус. «Следующая остановка,–и тут я, плохо соображая, что делаю, чмокаю Макса в лоб и запрыгиваю внутрь,–улица генерала Ремизова».
«Спасибо за помощь!»–двери с шумом сдвигаются, и рогатый транспорт виртуозно выруливает к перекрестку.
***
Влево, вправо, влево, вправо, дорога мокрая и троллейбус то и дело заносит, а сиденье неудобное, на колесе, колени приходится к самому подбородку подтягивать. Из открытого окна мне за шиворот сыплет холодная морось. Противно.
Как же все запуталось! Макс, Сережка, Кузина…. Где–то далеко осталась злополучная остановка, откуда я так позорно бежала.
Троллейбус резко тормозит, и мое бедное тело скатывается с сидения. Для полного счастья только синяков на заднице не хватало!
А может я напрасно заморачиваюсь? Что особенного случилось? Да ничего. Имеет право Котов на свое мнение? Безусловно. Может он по–дружески решил Наташке помочь? Почему нет? Тебе же Князев помог. А то, что он куда–то там смотрел, не факт, с дурных глаз чего не придумаешь…. «…..новка…….шисская!» А куда, я, собственно, еду?–Ой! Извините, пожалуйста!