– Я бы даже этого орла выжгла на своей груди, чтобы не вспоминать о вас двоих! – закричала я, отходя назад, когда он сделал шаг ко мне. – Но я не могу этого сделать, его никак не удалить, и до конца своих дней я должна ходить с этим и вспоминать о вас! Зену передай, если только сунется ко мне, одним ударом в свою наглую морду он не отделается. Предупреждение одно. Я изменилась, и не в лучшую сторону. Если раньше я была готова вас простить, то теперь с чистой совестью я заявляю, что этого не будет. Никогда.
Я не смогу вас простить, чтобы вы ни сделали.
– С чего ты взяла, что Зен здесь? Ты его видела? – встрепенулся он, снова сделав шаг в мою сторону. Я отошла назад, соблюдая дистанцию. Из всей моей тирады он отреагировал только на это? Они не изменятся. Никогда.
– Нет, – они никогда не изменятся. Я всегда была третьей лишней в их нерушимом тандеме. – Иначе бы ты получил его по частям.
– Василина.
– Я ненавижу его больше, чем тебя, – выкрикнула я, больше не в силах, держать это в себе. – А отвратительны вы оба мне одинаково.
– Я знаю, как ты все перенесла, я все знаю. Ты думаешь, что после всего, что я тебе причинил, после всего, что ты пережила из-за меня, я бы просто так, без причины появился в твоей жизни снова? – парировал он, взяв меня за руку. – Ради спасения мира мне снова придется появиться в твоей жизни.
– Меня это не касается, в такие игры я больше не играю. Пожалуйста, больше ничего не говори. У меня был тяжелый день, я очень устала, а выслушивать твои лицемерные слова я не готова. Просто уходи и никогда не появляйся на моем пути. И не вздумай даже подходить к Алине, – я ни на минуту не забывала об этой рыжей. – Не вздумай трогать мою ведьму, иначе я перестану сдерживаться и тогда ты узнаешь, чему я научилась за это время. Прощай, Саймон, – я выдернула свою руку. – Надеюсь больше никогда не встречаться.
Я ушла в полной растерянности.
Поднимаясь по лестнице, я смогла сфокусироваться лишь на лице, смотрящим на меня сквозь коричневато-зеленый витраж. Матвей наблюдал за всем, и он первый вышел меня встретить. Наверное, заметил мою полную растерянность.
Матвей встал у двери, придерживая ее для меня, и там, уже на пороге в свой мир, черт меня дернул обернуться назад и посмотреть на этого парня. Саймон стоял, опершись о машину, и казался еще больше растерянным и пораженным, чем я. Оторвав свой взгляд от земли, где была капля его крови, он в упор посмотрел на меня, и я почувствовала жжение в груди. Моя рука невольно дернулась к тому месту, где горело.
Aquilae nigrae – это она горела. Горело мое сердце.