Шмель, между тем, истошно уже жужжа и стучась в окно, вновь захватил и заполнил все мое внимание своей фигурой. Как же он проник в комнату, коли не знает, как отсюда выбраться? Наконец, сжалившись над беднягой, я решил подняться и выпустить его на волю, пущай полетает вдоволь. Подъем давался нелегко. Буквально не чувствуя ног, я все же сумел устояться в вертикальном положении, осторожно продвигаясь теперь к окну. Стоило мне приоткрыть его, как шмель, без особых раздумий и сантиментов, выскользнул в предоставленную возможность, оставляя белую комнату в мое единоличное распоряжение и покидая ее, казалось, навсегда. Я, сколько хватало глаз, провожал шмеля взглядом, отчего-то мысленно надеясь на новую встречу.
Недолго горевал я над этой утратой, вскоре все мои мысли занялись совершенно иными думами. То, что я увидел в окне, вернее за окном, порядочно поражало воображение. Что это за место? Что за город? Город ли? Не возникало сомнений, что я нахожусь на одном из верхних уровней небоскреба, так как с данной точки обзора город простирался необыкновенно далеко, дальше зрения. И все, что я видел, фантастически утопало в зелени. Даже белый небоскреб по соседству, который мне удавалось слегка рассмотреть, подойдя к боковой стене в упор, был густо увит растениями.
Именно в тот момент меня накрыло пониманием, что я абсолютно не помню, кто я и что я здесь делаю, а главное, что делать дальше, куда, к кому идти и чего ждать. В некотором смятении от навалившихся открытий я возвратился к дивану и бодро запрыгнул в исходное положение, ощущая, что комната налилась каким-то тонким цветочным ароматом, придающим сил и наполняющим нарастающим оптимизмом.
Сложно сказать, сколько раз я спрыгивал с дивана, снова и снова подходил к окну, выглядывая в него под разными углами и протирая глаза, всякий раз убеждаясь, что реальность незыблема и диво-город вовсе не фрукт моего воображения – город прочно стоял на своем, никуда не исчезая. И все же, вороша память и выуживая из нее разрозненные знания, мне так и не удалось прийти к какому-либо мнению, что это за город, страна, континент, хотя мне доводилось видывать в интернетах и журналах панорамы и достопримечательности всех сколько-нибудь крупных и заметных городов мира. В результате, утомившись от бесплодных дум, мне удалось убедить себя, что все не так уж важно, должно быть, это и есть тот самый легендарный бананово-лимонный Сингапур – наверняка!
Так я и провалялся на диване день-деньской, развлекаясь размышлениями о новизне своего положения, его причинах и интригующей неизвестности. Чуть позже, впадая в мягкую дрему, я расслышал методичное постукивание в дверь.