Человеческих шагов не хватит, чтобы обойти луну по кругу. Небо затянуто чёрным бархатом ночи, небо порвано редкими дырами звёзд. Небо светится голубою планетой, тени выбрались, чтобы оставить следы. Дно лунного моря ничуть не лучше земного, только оно не обласкано ледяной водой. Я тону в этом море, на теле луны, я потерян на луне, я внутри и снаружи, луна – это глаз её.
Она говорит мне какие-то слова, она смотрит мне в глаза, а я потерян в блеске её луны. Она потеряла в сражении с жизнью свой восхитительный глаз. Она сейчас одноглаза, она мне что-то говорит, она меня всё в чём-то уверяет, слова её всегда сводятся к одному.
Она получила серьёзную психологическую травму, когда ей выкололи глаз. Я знаю, что сделал это, какой-то бывший её бойфренд, лет пять или около того, назад. Забавно, как раз тогда, когда я бросил эту гадкую свою привычку – курить, глотать бессмысленную смерть от дыма. С тех пор она так осторожна, она не может доверять мужчинам, она, наверное, уж никому не может доверять! Я много месяцев ухаживал за ней, ловил её нечастые улыбки, и всё желал увидеть блеск её красивых глаз, что скрыты под очками чернотой. Она всегда почти, ходила в тёмных очках, лишь изредка снимая их, чтобы смотреть на звёзды. Она стеснялась выколотого глаза. Я слышал, что потерявшие один глаз люди, мир видят несколько иначе, а некоторые могут даже не узнавать друзей.
Я встретился с ней в первый раз на выставке, куда попал случайно, спасаясь от метели, что внутри себя. Да, это было в феврале, в последних числах, тогда был снег и холод заставлял заворачивать в каждую дверь. И вот за одною из этих дверей была та самая выставка обнажённого фото. Я внутрь попал, оставив в кассе пару смятых одинаковых купюр, оттаял, стал смотреть на фото.
Она была одета в тёмно-зелёный длинный, грубой вязки свитер, с воротом почти до носа, на котором красовались тёмные очки. Она смотрела на фотографии красивых полуобнажённых женщин, держала руки за спиной, сцепив и перепутав пальцы. Я подошёл к ней, стоя за спиной, пытался я вообразить, что может видеть девушка в красивых полуобнажённых женщинах, в изгибах юных и не очень тел… Я встал потом с ней рядом и долго-долго я рассматривал ту фотографию. На ней была цыганка, в цветастом платье с длинной кружевною юбкой, одной рукой, в порыве страсти, к неведомому нам барону, цыганка левою рукой срывала платья лиф, представив нам едва открывшийся коричневый сосок. Я думал всяческую чушь о груди, о платье, о фигуре, когда внезапно, как из глубины тумана, вдруг я услышал голос.
